"Батарея, огонь!". На самоходках против "тигров" - Василий Крысов Страница 3

В отделе кадров Юго-Восточного фронта нас, новичков, быстро распределили по частям и соединениям. Николай Давыдов, Миша Мардер и я — в училище мы были в одной роте, попали в 158-ю отдельную тяжелую танковую бригаду. Ко времени нашего прибытия бригада находилась на станции Кривомузгинская недалеко от Калача-на-Дону. Бригада уже участвовала в боях, отступая от Волчанска, где вела тяжелые бои с танковым корпусом, потеряв 41 танк и половину личного состава, зато 40-й немецкий танковый корпус потерял 85 танков и много живой силы.

Мы с Мардером оказались в одном взводе. Экипаж хорошо нас встретил. Командовал взводом опытный фронтовик младший лейтенант Матвей Серов. В то время в экипаже тяжелого танка было два офицера, в моем танке вторым офицером был механик-водитель младший лейтенант Талаш Сафин, по национальности башкир. Мы его звали просто Толя. Толя, как и я, прошел ускоренный годовой курс в Челябинском танковом училище (их выпустили чуть раньше), поэтому за механика-водителя можно было не беспокоиться. Наводчиком был сержант Виктор Белов, заряжающим — младший сержант Михаил Творогов, он же мог быть и вторым водителем; радистом-пулеметчиком был младший сержант Николай Орлов. Все члены экипажа — молодые, сильные ребята, но все из последнего пополнения, еще не участвовали в боях. Младший, сержантский, состав экипажа прошел только трехмесячную подготовку в учебном танковом полку в том же Челябинске, имел явно недостаточно практики вождения танка, как и опыта в стрельбе.

Танки нам дали KB-1C, прошедшие капитальный ремонт на Сталинградском тракторном заводе. Танки КВ-1С имели 75-мм лобовую броню и 50-мм бортовую, мы уже знали, что немцы, используя подкалиберные и кумулятивные снаряды, пробивают броню KB с расстояния 1000 метров. В мае, к концу обучения, к нашему училищу привезли два сгоревших KB, мы тогда внимательно осмотрели пробитые отверстия и поняли: в бою экипаж должен действовать молниеносно, автоматически, чтобы первым же выстрелом упредить врага. Поэтому сейчас, в оставшееся до боев время, экипаж отрабатывал взаимозаменяемость, проштудировал все регулировки и способы устранения неисправностей, действия при орудии во время боя, ведение огня при движении и с коротких остановок.

24 июля танки уже стояли в хорошо замаскированных окопах на южной окраине Калача-на-Дону. Немцы постоянно бомбили район расположения корпуса, бомбили безнаказанно, единственная зенитная батарея не могла прикрыть все войска и главную переправу через Дон. За июль-август в небе не появилось ни единого нашего истребителя, мы видели в воздухе только У-2, солдаты называли их «кукурузниками», а немцы бросали издевательские листовки: «Вчера обер-ефрейтор Ганс Мюллер сбил кирпичом русский самолет». От проходивших мимо подразделений мы знали, что наши войска отступают по всему фронту, только что был оставлен Ростов-на-Дону, и опять с неба на нас посыпались листовки с виршами от ведомства Геббельса: «Ростов — на Дону, Саратов — на Волге, я тебя не догоню — у тебя ноги долги». Издевались, мерзавцы, не зная, какое грядет возмездие.

Чтобы не дать немцам захватить главную переправу в большой излучине Дона и тем создать самый близкий к Сталинграду плацдарм, командование Красной Армии решило нанести мощный контрудар вдоль правого берега Дона на север. На базе 38-й армии за одни сутки была создана 1-я танковая армия под командованием генерал-лейтенанта Москаленко, в которую вошла и наша 158-я бригада.

На рассвете 25 июля наши войска перешли в наступление. С ходу атаковали разведотряд противника и отбросили его от переправы. Немцы поспешно отступили в рощу, чтобы оторваться от наших войск. Танки бригады рассредоточились на небольшой высоте и замаскировались. Через приборы наблюдения хорошо просматривалось поле боя. Но команды переходить в наступление не поступало.

Минут через десять фашистская авиация начала наносить бомбовые удары. Порядка трех десятков бомб было сброшено и на нашу бригаду. Группы по 40–50 самолетов сбрасывали 250-килограммовые авиабомбы и уходили на очередной круговой заход. Наших самолетов в небе опять не было. Мощные взрывы сотрясали землю, выбрасывая с пламенем взрыва целые гейзеры грунта. На северной окраине Калача горели дома и машины. Танки корпуса с мотопехотой вели бои уже вблизи от рощи. У противника в этой роще были хорошо оборудованные позиции, а наши наступали по открытой местности. Но тут с фланга в рощу воткнулся батальон наших танков Т-70 с батальоном мотострелков. Сгорело по нескольку танков с той и другой стороны, но перевес сил качнулся в нашу пользу. Однако полностью овладеть рощей наши смогли только к исходу дня: по вражеским позициям нанесла массированный удар артиллерия 1-й танковой армии, и немцы отошли на север.