Дважды невидимый фронт. Ленинградские чекисты в тылу врага - Альберт Стародубцев Страница 29

Из бесед нашей агентуры с местным населением установлено, что политико-моральное состояние частей немецкой армии, находившейся на этом участке фронта, еще более ухудшилось.

Колхозник деревни Семейская Дмитриев Федор в беседе с нашим агентом рассказал:

Находившиеся в декабре м-це на отдыхе немецкие солдаты в дер. Семейская жаловались местным жителям на их тяжелое положение, заявляли, что война им надоела и они хотят скорее вернуться в Германию.

Те же солдаты рассказывали об имевших место случаях дезертирства. Из роты, находившейся на отдыхе в дер. Семейская, бежало 5 австрийцев. Позже, некоторые солдаты той же роты при отправке на фронт, не веря в возможность вернуться обратно невредимыми, буквально плакали.

Наличие подобных настроений подтверждается и показаниями взятого 10.1–42 г. в плен ефрейтора велосипедного эскадрона 217 пехотной немецкой дивизии, расположенной в районе Копорье — Март Вилли.

По его показаниям, большинство немецких солдат желают прекращения войны и возвращения в Германию.

Немецкое командование держит солдат в неведении о положении на фронтах. Об успехах Красной Армии солдатам ничего неизвестно».

Как видим, положение на оккупированных территориях далеко не такое простое и однозначное, как принято думать. Особенно в первые месяцы оккупации, пока еще вермахт не начал терпеть поражения, немцы опирались на достаточно многочисленный местный актив. Особым их доверием пользовались финны и прибалтийские народы, хотя оккупанты не брезговали и русскими помощниками. Так, карательные и антипартизанские отряды большей частью состояли не из немцев, а из эстонцев, финнов, а также местных полицаев. Одни переходили на сторону оккупантов по идейным соображениям или из мести, другие — из чувства самосохранения или по чисто шкурным мотивам. С другой стороны, и немцы были разными — далеко не все сочувствовали национал-социализму.

Отношение местного населения к партизанам тоже было неоднозначным. Многие хотели бы помочь, но боялись оккупантов, а еще больше того — полицаев, из которых немцы формировали лжепартизанские отряды. В начале 1943 года немецкая контрразведка прибегла к другой тактике. Она распускала полицаев по домам на отсидку, как якобы не желающих более служить немецким властям. А затем под такой легендой они пытались проникнуть в партизанские отряды. С другой стороны, партизаны тоже бывали разными, да и среди прятавшихся в лесах формирований немало встречалось откровенно бандитских шаек, занимавшихся не борьбой с оккупантами, а насилием и грабежом местного населения.

В такой непростой обстановке Штабу партизанского движения и УНКВД приходилось разворачивать партизанскую борьбу.

Тихвинский оперативный пункт

На случай возможной сдачи Ленинграда на не оккупированной восточной территории Ленинградской области, относящейся к району действий Волховского фронта, еще в конце августа 1941 года был сформирован дублирующий аппарат УНКВД ЛО, включающий оперативные, следственное и вспомогательные подразделения. Расположился аппарат в Тихвине, на запасном пункте УНКВД, а следственная часть — в пос. Ефимовский. После того как 8 ноября 1941 г. наши войска оставили город, в поселок был перенесен весь пункт, который, впрочем, через месяц снова вернулся в отбитый у немцев Тихвин. Организация работы по формированию аппарата, его передислокации и выделению участков первоочередной деятельности была поручена майору ГБ М.П. Макарову, назначенному в августе 1941 года заместителем начальника Управления, который имел к началу войны многосторонний опыт чекистской работы.

По прибытии в Тихвин аппарат запасного пункта совместно с областными подразделениями развернул на не оккупированной территории области агентурно-оперативную работу. В число его задач входили борьба с разведкой противника, обеспечение бесперебойной работы промышленных предприятий, предотвращение немецких диверсионных актов на объектах и коммуникациях, выявление распространителей ложных слухов и панических настроений и пресечение их деятельности, обеспечение порядка и спокойствия среди населения.

Поставленные перед Макаровым задачи требовали жесткого кадрового отбора. Он максимально сократил аппарат вспомогательных служб. В течение сентября — октября 1941 года в эвакуацию в Уфу были отправлены 107 человек, не пригодных для работы в этих сложных условиях (около половины из них — женщины), уволены и переданы в РККА 84 сотрудника. В партизанские отряды направлены 42 человека, в истребительные батальоны, которые продолжали действовать на не оккупированной территории, 60 человек.

Вместе с тем Макаров принял жесткие меры в отношении некоторых руководителей, не обеспечивших выполнения поставленных задач. Так, были сняты с работы и понижены в должности начальники Мстинского и Мгинского райотделений Савуляк и Марушков. (В последующем Марушков с положительной стороны проявил себя, находясь в тылу противника в составе одной из партийных групп Ленинградского обкома ВКП (б). За несоответствие задачам военного времени были сняты с работы начальники районных отделов милиции: Крестецкого — Филатов, Хвойнинского — Михайлов, Окуловского — Цветков, Лычковского — Ефимов, Чудовского — Кутуков. В оперативных подразделениях выдвинуты на руководящие должности 16 сотрудников.

Благодаря принятым Макаровым мерам организационного, кадрового и дисциплинарного характера удалось сформировать сильный и работоспособный коллектив, распределить оперативные силы и средства таким образом, чтобы при небольшой численности оперсостава вести работу достаточно результативно. Даже внезапное оставление Тихвина и переезд аппарата в пос. Ефимовское не нарушили четко организованной деятельности оперативных подразделений.

Близость Тихвинского пункта к линии фронта и расположение вне кольца блокады делали его чрезвычайно удобным для организации и руководства работой УНКВД в тылу врага. Этим предстояло заняться оперативной группе 4-го отдела в Тихвине под руководством С.Т. Хорсуна.

Еще до прибытия в Тихвин аппарата Макарова в прифронтовой полосе уже функционировали четыре стационарные оперативные группы — те самые, что упоминаются в сообщении УНКВД от 5 августа. Они создавались для формирования истребительных батальонов, затем взяли на себя функцию создания партизанских отрядов. Вместе с тем каждая из них проводила контрразведывательную работу среди населения. В соответствии с приказом от 25 августа 1941 г. они должны были влиться в состав сформированного 4-го отдела, однако, за исключением группы Алмазова, продолжали существовать вне его, совмещая решение многих чекистских задач. Так, группа Ермилова, расположившаяся южнее Тихвина, замкнула на себя восточные областные подразделения, а сам Ермилов получил статус заместителя Макарова. Группа Устинова размещалась в Чудовском районе, и ее функции были аналогичны ермиловской, со смещением акцента на западные предфронтовые, не оккупированные районы.

Оперативная группа Якушева (последний до того являлся начальником секретно-политического отдела Управления) размещалась южнее озера Ильмень в Новгородском районе и именовалась «опергруппой Старорусского направления». Она осуществляла руководство межрайотделами, райотделами и отделениями, оставшимися на оккупированной территории Ленинградской области, касательно их участия в формировании и деятельности партизанских отрядов (хотя на практике это оказалось трудно реализуемым).