Сиамские близнецы - Владимир Сиренко Страница 28

— Ради досье министра иностранных дел можно и рискнуть! — воскликнул Лей. — Это не ерунда! «Сиамские близнецы» разрабатывались службой безопасности тоже, и, будет вам известно, в успехе операции заинтересован рейхсминистр Геринг!

— Согласен. Но я рисковал. Когда Скотланд-Ярд начнет искать похитителей, с чего он начнет? Вы это знаете, штандартенфюрер…

— Да, — согласно кивнул Лей, — они начнут искать изготовителей копии бювара, а через них — заказчика…

— У меня есть выход на случай, если придется объясняться с английскими бобби. Есть. С просьбой об изготовлении бювара по образцу обратились именно ко мне, потому что у меня есть знакомства среди русских эмигрантов, которые ищут заработок, одна из златошвеек — моя любовница, и я помог ей найти этот заработок.

— Она ваша любовница? — усмехнулся Лей.

— Нет, конечно, — с усмешкой ответил и Дорн. — Но это неважно. Важно другое — я не знал, зачем нужен бювар. Но потом я буду вынужден сказать, кто просил меня о содействии. И разумеется, я не назову имени барона Крюндера. Я скажу о мистере X, который за неделю до описываемых событий утонул, не справившись с управлением яхтой.

— Что ж, похвально. Но почему у Доста оказалась только одна страница текста? Где остальные?

— Я не видел документа, я и Доста не видел после того, как отдал ему бювар.

— Скажите, Дорн, как все-таки Досту удалось договориться с тем чиновником? Найти его?

— Деньги — все еще сила.

— А вы не знали, к кому обращался Дост?

— Мы с Достом решили, что мне лучше не знать — на случай неудачи.

— Не знаю почему, Дорн, но мне ваша пассивность в этом деле очень не нравится, — Лей выразительно посмотрел на Дорна.

— Верить или не верить своему сотруднику — это тяжкий выбор любого руководителя, штандартенфюрер, — просто ответил Дорн, думая: «К чему он клонит? Уж не к тому ли опять, как в тридцать четвертом, что я способствовал провалу, потому что я либо вражеский шпион, либо двойной агент? Ну что ж… Кажется, я перехватил инициативу, нужно это использовать».

Неожиданно для Лея Дорн принял независимую позу, его лицо вдруг обрело выражение рассказчика, который собирается поведать нечто крайне занимательное и сам предвкушает удовольствие — и свое и слушателей.

— Как я понял, штандартенфюрер, — тон чуть ли не ласковый, — по сути дела, наше общее руководство волнует не наличие бумаги с почерком британского министра, а ее содержание. Как мы с вами знаем, в правительственных кругах есть масса осведомленных людей, чья информированность покоится на самых обычных слухах. Разумеется, такое событие, как меморандум нового, да еще необыкновенно молодого, необыкновенно красивого — вам не приходилось видеть фотографии Идена? Крайне хорош, весь в мать, а про ту рассказывают, что, стоило ей появиться в свете в дни ее молодости, желающие полюбоваться необычной красотой этой леди вставали на стулья… Это к слову, сказать же я хочу вот что: меморандум молодого красивого министра, предназначенный только для членов внутреннего кабинета, явно программный документ, вызвал не меньшее любопытство, чем красота ныне престарелой леди Иден. О меморандуме раздумывали, гадали, шептались. И всегда есть два-три человека, которые помимо избранных видели… почти собственными глазами. И всегда один из них хочет поднять значимость собственной персоны в глазах четвертого именно информированностью подобного рода. Если хотите, я все время работал с подобными людьми. Может быть, они были не совсем четвертыми, может быть, десятыми или тринадцатыми, но мне удалось в известных пределах собрать данные о содержании меморандума. И если мои данные совпадут с содержанием той страницы — я ее не видел, как вам известно, — это тоже немало, ибо та продажная тварь, торгующая государственными секретами, могла и Доста надуть. Значит, Фриц поработал на совесть.

— Ну что ж, докладывайте.

«Хочешь знать, не привезли я "дезу" из кабинетов Интеллидженс сервис? — подумал Дорн. — Нет, я играю с тобой чисто, но здесь-то и спрятана ловушка для тебя, Лей, тебе не удастся сломать мне шею, не волнуйся, я не подсовываю "дезу", просто мне нужно отделаться от твоих подозрений, и не ради спасения собственной шкуры, а ради спасения моей главной работы, не той, что заставляешь меня делать ты».

— Схему я уже обрисовал, — продолжал Дорн все тем же вальяжным тоном. — И не то чтобы я прямо задавал некоторым своим знакомым каверзные вопросы, нет. Просто кое-кто из моих знакомых, обладающих определенным весом в обществе, не слишком обрадовался назначению Идена на его нынешний пост и рад поговорить о нем нелестно. Я имею в виду, например, вице-адмирала Перри, шведского коммерсанта Далеруса, лорда Хаустона. Вы, разумеется, имеете представление об этих людях. Список информаторов приложен к моей докладной о содержании меморандума. Я готов ее передать — но только через секретариат Лаллингера.

— Вы правы, Дорн… Я так вымотался с этими «близнецами», на ногах переходил обострение язвы… И одно мне не давало покоя — подобные операции не рассчитаны на стопроцентную удачу. Словом, придется оправдываться у Лаллингера. И за вашу докладную «со слов», и за последнюю страницу.

— Оправдываются виноватые. Но объясниться я готов.

И Лей в который раз позавидовал его самообладанию, умению поворачивать самую для себя неблагоприятную ситуацию если не во благо, то уж и не во вред себе.

— Я внесу в докладную еще одну важную информацию о моей последней встрече с Венсом. А он просил меня найти посредников между федерацией британской промышленности и рейхом. Да, да, именно так. И в этом качестве я предложил нашего старого друга герра Банге…

Лаллингер смотрел на докладную Дорна с саркастической улыбкой.

— Фантастика… — наконец сказал он. — Один ничего не знает, другой ничего не может понять. Один что-то слышал с «чужих слов», другой, имея в руках подлинник, не удосужился прочитать его. Откуда у вас такие сотрудники в аппарате, Лей? Неужели не нашли в полицей-президиуме покойной Веймарской республики двух-трех парней с головой?

— Это кадры не мои. И не мне, вероятно, судить о них. Даже берусь предположить, что они сейчас плачутся в жилетки своим высоким покровителям…

Лей надеялся, что Лаллингер, поняв, что под высокими покровителями Доста и Дорна имеются в виду Гейдрих и Гесс — это они в самом деле отправляли бывших штурмовиков в Лондон! — аккуратнее разделит степень вины между всеми ответственными за операцию.

Лаллингер поморщился:

— Не употребляйте, пожалуйста, выражения «плакаться в жилетку» — от него так и разит еврейством… Это вас не красит. — Лей промолчал. — Документы, которые доставил Дост, не фальшивые? Вы произвели экспертизу?

— Экспертиза подтвердила подлинность документов. Почерковеды тоже ни в чем не усомнились. Тем более образцы подписей Идена и Эштона-Гуэткина у нас имеются.

— Кто делал экспертизу?

— Науджокс.