Война - судья жестокий - Анатолий Полянский Страница 26

За пять часов пути с небольшими привалами рота вышла наконец к цели. Боярышников остановил колонну заблаговременно, еще до подхода к нужному ущелью, чтобы не выдавать себя гулом двигателей. Вперед он выслал разведку, поручив возглавить ее нашему взводному. Лейтенант Наливайко не мог, конечно, обойтись без разгильдяя. Вместо желанного отдыха после долгой и тряской дороги пришлось навьючить на себя необходимое снаряжение и тащиться пехом. В разведку попали также Зарубин, Букет и никогда от меня не отстававший Арончик.

Вход в ущелье оказался узким — двум машинам не разъехаться. Я полагал, мы проскользнем в него поодиночке и сразу окажемся у цели, однако Наливайко рассудил иначе.

— Переть в открытую, нахалом, нельзя, — сказал он, почему-то понизив голос. — Нас могут засечь, а внезапность для роты важнее всего, так что будем взбираться наверх, — кивнул он на скалы, окружавшие ущелье.

Перспектива открывалась не из веселых. Тащиться по крутизне с полной боевой выкладкой да еще по такой жаре дело, мягко говоря, безрадостное. Солнце хоть и перевалило зенит, жарило немилосердно. Накаленные камни обжигали руки, однако делать нечего. Чертыхаясь в душе, я полез за лейтенантом. Наливайко, тонкий и гибкий, как ящерица, двигался быстро. За ним трудно было угнаться, и мы растянулись по всему склону. Тяжелее всего было неповоротливому Букету. Круглая рожа его взмокла и побагровела, как распаренная свекла.

Но когда мы взобрались наверх, то готовы были взводному в ножки поклониться. Сверху хорошо было видно, что неподалеку от входа в ущелье лежат в засаде два амбала с автоматами. Если бы пошли напролом, кто-то из нас наверняка словил пулю. И ни о какой внезапности нападения роты речи бы уже не шло.

— Что-то никаких складов не вижу, — сказал шлепнувшийся рядом со мной Букет.

— Тише! — цыкнул на него Зарубин.

— Мы ж далеко от тех горилл…

Наливайко резко обернулся и гневно прошипел:

— Командир отделения правильно сделал вам замечание, рядовой Букетов. В горах звуки разносятся далеко. Прекратить разговоры!

Некоторое время мы лежали молча, разглядывая вытянувшееся изогнутой кишкой ущелье. По дну его бежала речушка, лишь местами расширявшаяся до полутора-двух метров.

— Редкий случай, но Букет прав, — шепнул мне в самое ухо Арончик, — никаких строений тут нет. А тех охломонов-дозорных можно запросто снять.

— А выстрелы? Они всех боевиков переполошат.

— Сюда бы винтовочку с глушителем, — мечтательно проговорил Арончик.

— Мы не спецназ, нам не положено.

— А зря… Очень полезная вещь, особенно в разведке. Сейчас американских солдат оснащают таким оружием.

— Зато мы пользуемся автоматом, сработанным при царе Горохе.

— О чем совещаетесь? — подползая к нам, шепотом спросил взводный.

Я высказал предложение Арончика снять отсюда дозорных. Неожиданно эта мысль лейтенанту понравилась.

— Пожалуй, так и сделаем, — сказал, — только попозже, когда рота начнет наступление. Под грохот моторов выстрелы никто не услышит. Возвращаемся!..

Ротный выслушал доклад Наливайко о результатах разведки молча и вроде бы одобрил. Но когда тот начал развивать мысль о стремительном нападении, насупился.

— Считаешь, нужно на ура переть? — спросил он ядовито.

— А что? Быстрота и натиск — спутники победы. Это еще Суворов сказал.

— Молодец, правильно цитируешь. Только ведь гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Где гарантия, что вход в чертово ущелье не заминирован? Первая машина подорвется на фугасе, остальным перекроет дорогу, и станем мы для боевиков прекрасными мишенями.

Ротный любил давать предметные уроки молодым офицерам. Боевой опыт — великая вещь. Дважды побывал в Афганистане, да и в Чечне не впервой.

— Действительно, — сокрушенно пробормотал Наливайко, — об этом я как-то не подумал.

— Командир должен обо всем думать, — внезапно улыбнулся Боярышников, быстро менявший гнев на милость. — Все, что вы наговорили, — забыть. Действовать будем так…

План ротного был прост, но, я бы сказал, эффективен. По докладу полковой разведки он уже знал, что правее места, куда мы взбирались, есть крутая ложбина вниз. Небольшой группе по ней можно спуститься к подножию горы с другой стороны и незаметно подобраться к дозорным у входа в ущелье. Конечно, тут нужны были отчаянные и хорошо обученные ребята. Нас брать в расчет не имело смысла, но в роте имелась группа скалолазов. Ей и поручили скрытно перемахнуть через скалы, снять часовых и проверить наличие мин. Рота по их сигналу тихо, без машин, втянется в ущелье и развернется в цепь. Для страховки от неожиданностей ротный приказал двум парам снайперов и гранатометчиков взобраться на скалы по обе стороны от прохода, чтобы взять ущелье под прицел. Но огонь открывать только по его личной команде…

Все было сделано по уму. Мы бесшумно проникли в ущелье. Развернувшись повзводно, стали короткими перебежками продвигаться вперед. Нервы были напряжены до предела. Знойная тишина могла в любую минуту взорваться, а в предчувствии боя солдаты ощущают себя очень неуютно. Ожидание всегда хуже действия. Однако время шло. Мы продвигались, а противника не было. Боевики словно сквозь землю провалились, отчего в голову лезли дурные мысли. Уж в то ли ущелье мы попали? Возможно, авиаразведка ошиблась и нет тут никакого склада?..

Рядом со мной после очередной перебежки рухнул взводный. Лицо его было серым от пыли.

— Что, Иванцов, жарко? — спросил он, вытирая пот со лба и размазывая по нему грязь.

— Да уж, не хило, — отозвался я хрипло, — только не зря ли мы пуп надрываем?

— Наше дело выполнять приказ, рядовой Иванцов, а не высказывать дурацкие предположения!

— Мы уже столько протопали, товарищ лейтенант, а все без толку…

— Цыплят по осени считают, — недовольно возразил взводный. Беседовать на эту тему он был явно не расположен, и я заткнулся. А поскольку лейтенант, вскочив, рванул вперед, пришлось следовать за ним.

Солнце уже клонилось к горам, сделав их более рельефными. Острые, вонзающиеся в блекло-синее с золотой подсветкой небо, казались башенками далекой фантастической крепости. Глубокие расщелины, еще недавно отчетливо различимые на фоне выбеленных зноем скал, потускнели и расплылись.

Продвинулись мы по ущелью довольно далеко. Речушка расширилась, стала говорливее. Стремительно несущаяся вода бурлила и пенилась вокруг торчащих камней…

Бой завязала разведгруппа, наткнувшаяся на окопы боевиков. Я подумал, что ротный тут же скомандует: «Вперед!» — и мы ринемся на противника. Но Боярышников приказал продвигаться дальше одному взводу, остальные два по его распоряжению быстро рассредоточились и залегли под прикрытием скал. «Великий стратег! — подумал я, — с какой стати прячемся? Навалились бы всем скопом, и бандитам крышка». Но тут сверху с двух сторон заговорили крупнокалиберные пулеметы. Останься мы на месте, попали бы под перекрестный огонь.