Соловей - Кристин Ханна Страница 23

– Мы все надеемся скоро вернуться домой.

И вновь обескураживающее замечание. Вианна кивнула и вышла из комнаты, тщательно прикрыв за собой дверь.

– Скажи, что он не останется здесь, – набросилась на нее Изабель.

– Сама понимаешь, что останется, – устало проговорила Вианна, убирая волосы со лба. Только сейчас она осознала, что вся дрожит, – Я знаю, как ты относишься к нацистам. Просто постарайся, чтобы он об этом не узнал. Я не позволю тебе подвергать риску Софи из-за твоего детского протеста.

– Детского протеста! Да ты…

Дверь гостевой комнаты отворилась, вынуждая Изабель умолкнуть.

Капитан Бек направился прямо к ним, широко улыбаясь. Но, услышав звук радио из гостиной, остановился.

– Не беспокойтесь, дамы. Я с большим удовольствием отнесу ваш приемник в комендатуру.

– Да что вы? – не удержалась Изабель. – Вы в самом деле считаете это любезностью?

Вианна почувствовала, как в груди все сжалось. Щеки сестры побелели, губы сжались в ниточку, глаза прищурены – в душе ее явно бушует шторм. Изабель смотрела на немца так, словно готова была убить его одним взглядом.

– Ну да. – Он, кажется, несколько смутился. Повисшее молчание его нервировало. – У вас красивые волосы, мадемуазель, – неожиданно выпалил он.

Заметив, как нахмурилась Изабель, уточнил:

– Это же уместный комплимент, да?

– Вы так думаете? – чуть более спокойно выдавила Изабель.

– Очень мило, – улыбнулся Бек.

Изабель молча вышла в кухню и тут же появилась с портновскими ножницами в руках.

Улыбка сползла с лица Бека.

– Вы меня не так поняли?

– Изабель, не смей! – воскликнула Вианна, но сестра уже собирала в кулак свои густые светлые локоны. Злобно глядя в глаза капитану Беку, она одним движением отмахнула длинную русую прядь и протянула ему.

– Нам, должно быть, verboten иметь что-либо красивое, не так ли, капитан Бек?

Вианна ахнула.

– Прошу вас, господин офицер. Не обращайте на нее внимания. Изабель просто глупенькая дерзкая девочка.

– Нет, – вздохнул Бек, – она в гневе. А в гневе люди часто совершают ошибки на войне и погибают.

– Как и оккупанты! – фыркнула Изабель.

Бек расхохотался.

Изабель издала звук, больше всего похожий на злобный рык, стремительно развернулась и бросилась вверх по лестнице. А потом так хлопнула дверью, что весь дом задрожал.

– Советую вам поговорить с ней прямо сейчас, – сказал Бек. Судя по тому, как он смотрел на нее, они понимали друг друга. – Такие… сцены в неподходящем месте могут быть очень опасны.

Оставив Бека в гостиной, Вианна поднялась наверх. Изабель сидела на кровати Софи и прямо тряслась от злости. Царапины на щеках, на шее напоминали о том, что ей довелось пережить. А теперь еще во все стороны торчали криво обрезанные космы.

Вианна швырнула вещи Изабель на свободную кровать.

– Во имя всего святого, о чем ты вообще думаешь?

– Что убью его во сне, просто перережу горло.

– И ты полагаешь, что никто не станет искать капитана, которого определили сюда на постой? Бог мой, Изабель! – Она глубоко вдохнула, чтобы немного успокоиться. – Я понимаю, что у нас с тобой накопились проблемы, Изабель. Понимаю, что я дурно обращалась с тобой, когда ты была ребенком, – я была слишком молода и напугана, чтобы помочь тебе. А папа обходился с тобой еще хуже. Но сейчас дело касается не только нас с тобой, и ты больше не можешь вести себя как вздорная девчонка. Речь о моей дочери. Твоей племяннице. Мы обязаны защитить ее.

– Но…

– Франция капитулировала, Изабель. Тебе прекрасно известен этот факт.

– Ты что, не слышала генерала де Голля? Он сказал…

– Да кто он такой, генерал де Голль? Почему мы должны его слушать? Маршал Петен – герой и наш вождь. Мы должны доверять правительству.

– Ты что, шутишь, Вианна? Правительство в Виши сотрудничает с Гитлером. Ты что, не осознаешь всей опасности? Петен ошибается. Разве можно слепо идти за лидером?

Вианна медленно села рядом с сестрой, она ее почти боялась сейчас.

– Ты не помнишь прошлой войны. – Она ласково взяла руки Изабель в свои. – А я помню. Я помню, как не возвращались домой отцы, мужья и братья. Помню, как плакали мои одноклассники, когда приходили телеграммы со страшными вестями. Помню мужчин на костылях, как болтались их пустые штанины. И безруких помню, и изуродованных. Я помню, каким папа был до войны – и как он изменился, вернувшись. Он пил, хлопал дверьми, орал на нас, а потом просто замолчал. Я помню рассказы про Верден и Сомму, про миллион французов, погибших в окопах, красных от крови. И зверства немцев как часть той войны. Они были чудовищно жестоки, Изабель.

– Так я об этом и твержу. Мы должны…

– Они были жестоки, потому что мы воевали против них, Изабель. И Петен спас нас от повторения этого кошмара. Он спас нас. Он остановил войну. И теперь Антуан и остальные смогут вернуться.

– Вернуться в мир Heil Hitler? – печально усмехнулась Изабель. – «Пламя французского Сопротивления не должно погаснуть и не погаснет». Вот что сказал де Голль. Мы должны сражаться как можем. За Францию, Ви. Чтобы она осталась Францией.

– Довольно. – Вианна сидела достаточно близко, чтобы прошептать сестре нежное слово или поцеловать ее, но не сделала ни того ни другого. Спокойно и размеренно она распорядилась: – Ты займешь комнату Софи, а она переселится ко мне. И помни, Изабель, он запросто мог расстрелять нас. Расстрелять, и никто нас не спас бы. Не смей провоцировать этого офицера в нашем доме.

Похоже, наконец-то до нее дошло. Изабель вся сжалась.

– Я постараюсь придержать язык.

– Не просто постараешься – ты так и сделаешь.