Саша Чекалин - Василий Смирнов Страница 19

Землянка была похожа на пещеру: узкий ход и широкая комната с потолком и отвесными стенами. В ней свободно помещались десять ребят и еще оставалось место для хозяйственного инвентаря.

Стены землянки ребята обшили сплетенными из прутьев матами. На глиняный пол настлали мягких еловых лапок. В одной стене пробили отверстие, вставили рамку со стеклом. Оттуда струился дневной свет. Можно было даже читать, сидя у окошка за столом, сколоченным из досок. Над столом висела клетка с ястребенком, которого Саша поймал в лесу.

По стенам стояли скамейки, в углу чернела чугунная печка с конфорками и настоящим дымоходом на случай холодной и ненастной погоды. Постороннему человеку нелегко было в густом кустарнике отыскать вход в землянку. Рядом вниз серой змейкой круто сбегала к Вырке тропинка. Над крышей землянки возвышался высокий шест. На нем трепетал по ветру лоскут кумача. Флаг виднелся издалека, с какой бы стороны ни смотреть.

— Что же, сынок, у вас теперь коммуна? — шутливо спрашивала Сашу Надежда Самойловна, довольная, что у ребят появились серьезные дела и они меньше стали озорничать на улице.

Компания Саши, собиравшаяся на горе, где стоял дом Чекалиных, давно уже получила у ребят на селе прозвище горцев.

«Коммуна горцев» — это звучало громко и почетно.

Землянка выглядела независимым государством на песковатской земле. Сверху подходы к ней надежно стерегли два внушительных пса, тоже зачисленных в состав коммуны. Внизу расстилалась зеркальная гладь Вырки, там прикрывала берег эскадра кораблей. Оставались уязвимыми фланги — справа и слева. Но здесь рос на обрывистых скатах густой и цепкий кустарник, преодолеть который мог не каждый.

Если существовала коммуна, то должно было появиться и общее хозяйство.

Вслед за чугунком, в котором часто варилась уха, и глиняными чашками у горцев появилась и артельная касса. Она хранилась в землянке в потайном месте и периодически пополнялась единовременными взносами.

Когда объявлялся очередной взнос, каждый из коммунаров приносил по паре куриных яиц и клал их в плетушку.

…Витюшка сидел за колченогим столом. Мусоля карандаш, он записывал в приходную книгу: «Егор — 2 шт.; Левка — 2 шт.».

— Постой, — вдруг заволновался Витюшка, поднося яйцо к свету и потом передавая его Саше.

— Болтун, — категорически заявил Саша, возвращая яйцо Левке. — Из-под клушки вынул?

— Вы что, курочки-петушки!.. — возмутился Левка.

— Сам ты курица и петух! — передразнил его Саша. — Надо по-честному поступать.

— Да разве я из-под клушки?.. — продолжал протестовать Левушка. — По-честному взял… сказал, что яишню будем жарить… — Левка не сдавался, продолжая спорить, даже божился, что готов выпить яйцо и тем доказать свою правоту. Но ребят трудно было провести.

Злополучное яйцо ходило по рукам, все критически осматривали его и ругали Левку.

— Кокнуть тебя этим яйцом по затылку, — сердито предложил Степок.

— Ладно. Я принесу другое… — не выдержал Левка, запуская яйцом в ближайшее дерево. Шмякнув, оно оставило мокрый желтоватый след.

Подтянув штаны, он помчался домой и притащил в кармане свежее яйцо, крупное, как гусиное.

Собранную партию яиц ребята относили в местный кооператив. Там за каждое яйцо платили по двугривенному.

В первый раз у дверей кооператива ребята замешкались, передавая из рук в руки плетушку с яйцами.

— Иди ты! — уговаривали Сашу ребята. — Тебе сподручнее. Про нас скажут: подворотни обшариваем. А тебе — доверие…

— Не пойду, — отказывался Саша. — Не умею я продавать.

— Давай я снесу! — предложил Витюшка, которому надоели эти препирательства. Несмотря на свой малый рост, он по юркости и живости не уступал никому из Сашиных приятелей.

Забрав в руки плетушку, Витюшка в сопровождении Сереги храбро двинулся в кооператив.

Обратно в землянку ребята вернулись с пустой плетушкой. В кулаке у Саши были крепко зажаты четыре рублевые бумажки.

— Солидные деньги… — толковали между собой ребята. Спорили, что можно приобрести на них. Одни говорили — мяч для футбола, другие — крючки для удочек.

— Можно и билеты в кино, — предложил Витюшка.

— Мало. Не хватит, — сомневался Саша. — Придется еще по паре яиц собирать.

Артельная касса всех беспокоила: кому ее отдать, где хранить?

— Выберем казначея, — предложил Саша. Он выложил деньги на стол и отошел в сторону, искоса поглядывая на ребят.

Наступило замешательство. Каждому лестно было стать казначеем.

— Какие же, граждане, будут кандидатуры? — спросил Саша, голосом и жестами подражая матери, когда она проводит собрания. — Давайте обсудим…

Обсуждали недолго.

Дома об этом событии Витюшка все же проболтался.

— Шурку казначеем выбрали, — сообщил он за ужином, — все ребята голосовали за него, говорят, не жадюга он, не завистливый человек.

— Каким это казначеем? — недоумевающе спросил отец.

Мать улыбнулась. Она уже знала про тайну куриных яиц.

— Насчет яичницы… — неумело слукавил Витюшка, видя, как сразу потемнели глаза и сурово сдвинулись брови у брата.

У входа в землянку среди кустарника теперь то и дело курился сероватый дымок костра. На перекладине над огнем висел котелок с ухой или жарились подстреленные из лука грачи, а вокруг сидели и лежали на траве загорелые полуголые горцы.

Вид у горцев был мужественный, грозный. У одних по всему телу проходила полосатая татуировка из черной липкой глины, у других в волосах, перехваченных тесемкой, воинственно торчали гусиные и куриные перья. Берестяные колчаны со стрелами и тугие луки-самострелы лежали рядом в полной боевой готовности.