Тропа обреченных - Юрий Семенов Страница 18

Но мечтать вообще она не умела. Ей нужна была конкретность. И вдруг этой конкретности будто бы не стало.

Артистка чувствовала, что живет как-то не так, не туда ее заносит, но как вернуться на «круги своя» — не знала. И куда идет, к чему — не ведала, потому что не вольна́ была знать о своем месте в завтрашнем дне. Осознавать это становилось ужасно. Ей хотелось определенности. А где ее взять, если не может ни с кем поделиться своими сомнениями? Значит, надо молчать, надо смириться. Но смириться Артистка не хотела. Вопреки логике, ей вдруг захотелось петь. И она запела.

Мария услышала, как протяжно, жалобно откликнулась Хивря, узнав по голосу хозяйку, которая еще звонче залилась песней и бросилась по низине к бугру, помахивая руками, как крыльями, веселая, трепещущая, а со стороны — неудержимо счастливая.

Расчувствовавшись, Мария с разбегу схватила Хиврю за уши, хотела чмокнуть ее в лоб, да не успела, буренка от неожиданности метнулась в сторону, чуть не поддев свою хозяйку на короткие, торчащие вперед рожки, набычившись и вылупив удивленные глаза.

— Ты чего вспугнулась, дуреха моя, Хивря? — протянула к ней руку Мария, погладила между рогами. — Куда нам с тобой шарахаться? Обе мы на привязи, с петлей на шее. У меня она, поди, скорей затянется.

Руки Марии привычно, будто машинально, прощупали ремешок на шее коровы, изъяли из тайничка складную металлическую пластину, а из нее сложенный в полоску «грипс». Водворив пластину обратно, женщина живо пошла прочь, моментально оглядев идущие вдалеке фигуры, но подозрительного не заметила, к тому же обзор перекрыл железнодорожный состав, и Мария пошла вдоль дороги, спокойно развернула изъятую из ременного тайничка бумагу, прочитала: «В больницу Торчина доставлен Скворец — связной Угара. Пулевое ранение в голову. Сделана операция, живой. Под охраной безпеки. 1040».

Сложив донесение и завернув в шелковый, из парашютного полотна, платочек, Мария сунула его в привычное место, за пазуху, где уже лежало другое сообщение, поважнее, полученное ею утром в спичечном коробке от продавца табачного киоска. В нем говорилось: «За Лучковским озером, к лесу восточнее Луцка, встал палаточный городок воинской части, Ставят казармы стационарно. В наличии около 20 грузовиков (в основном полуторки) и десяток легковых «козлов». Проникновение пока исключено. Ведутся занятия редкой цепью на поле и в лесу. Отмечен выезд небольших групп. Солдат на увольнение не пускают. 724».

«Застану ли Зубра? Неужели смотался после встречи со мной?» — думала Артистка, рассчитывая передать с ним для Хмурого и четко выполненное поручение о Стройном — она не сомневалась, что любопытная Варвара добудет нужные ей сведения о чекисте, — и важное сообщение о расположившейся под Луцком воинской части.

С чувством исполненного долга Артистка раньше срока подходила к дому Варвары, игриво напевая.

— О, весела ты, как всегда, любо-мило с тобой, все болячки спадут, — встретила ее Варвара с чугунком в руке. — Легко живешь, Маша, завидно. А тут, тьфу!

Оставив чугунок с кашей, Варвара села на табурет, загрустив вдруг. Она безучастно посмотрела на Марию, и та даже не решилась завести разговор о том, зачем пришла.

— Правда, что ли, базар теперь будет не до пяти, а до семи вечера? — удивила вопросом Варвара. — Постановление, говорят, властей есть, чтобы народ после работы мог продукты купить. Карточки вроде собираются отменить.

— Не слышала, — соврала Мария, не желая тратить время попусту, однако заметила: — Тебе-то что, дня мало? Да и бываешь ты на базаре не каждую неделю.

— А я, может, хочу, как и ты, свободней жить, на людях веселей.

— Дура ты, дура! Варвара, базар не цирк, какое там веселье, там гам да матерщина, кто кого объегорит. Разве более или менее стоящий человек пойдет туда?

— А ты что? Ты… разве ты обманывать ходишь? Свое же изделие, баловство ребячье продаешь, это тоже надо… Мне вон батька тряпочную куклу с базара принес, лет пять мне было, по сию пору помню. Другие, может, облапошивают, наверняка аферничают. Но какой же у тебя обман?

— Голый обман, Варварюха-необманюха. Ты ходила, что там мой подполковник?

Поджав губы, Варя некоторое время сидела молча. Потом поставила чугунок на шесток, повернулась к Марии.

— Верно, он там работает, в безпеке, подполковник, — заговорила она, щуря глаза, как бы припоминая. — Живет он у Степаниды, верно, много не болтал о себе, жена у него красавица, дочка — девица большая.

— Откуда известно, жена какая? Он же один тут, никого не привез, — напористо выразила сомнение Артистка.

— Степанида говорит, он с портретом жены приехал, как с иконой вошел к себе в комнату. Посуди, любит или нет.

Мария испытующе посмотрела на Варвару.

— Она заподозрила, что ты влюбилась, глупую фантазию подсунула, чтобы отшить. — И тут же усомнилась: — А там, кто его знает, может, у военных так заведено — вместо иконы… Ты давай говори.

— Ну, серьезный, обходительный, все верно, Степанида подтвердила. Чай любит. Чистоплотный, от зеркала не отходит. Утром бреется, наверное, одеколонится. Не храпит…

— На кой мне черт его храп? Откуда он? Зачем тут?.. Какое настроение, не жаловался ли на что? — нетерпеливо оттараторила Мария и, сбавляя тон и озаряясь улыбкой, мягко попросила: — Ты, Варя, говори, говори, у меня ведь, понимай, нетерпение. Скоро на свидание, а мне уж чего-то и неохота…

— Ты и не ходи, посиди у меня. Разбередила только себя…

Мария поднялась.

— Нет уж, пойду провожу своего в ночную и как раз успею, малость подождет. А когда он на работу уходит, не спросила?

— Какая разница, он же тебе не с утра, а вечером нужен. Вечером какой мужик вовремя домой является? И этот, твой подполковник, уехал на машине. Забежал домой и уехал. Трое еще с ним были. В гражданском. И он, видать, переодеться приезжал. Зеленая машина, военная легковушка. Не веришь, я номер специально запомнила: ЛН 08–71.

— Он мне говорил… — задумчиво произнесла Мария, сдерживая восторг. — Ну, что может уехать, тогда завтра в то же время встретимся… Спасибо тебе. Пойду, а то мой проспит.

Варвара проводила ее, сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. И все же рассмеялась, когда хлопнула наружная дверь. Считала, что здорово разыграла молочницу насчет любимой жены подполковника, потому что к Степаниде не заходила, случайно увидев, что та провожала своего постояльца. Ну а номер машины она запомнила просто так, для достоверности. Некогда ей было тратить время на пустяки — расспросы.