Звездопад - Николай Прокудин Страница 15

Комбат наказать наказал, но не сдал полковому начальству, хотя Ошуев после звонка из комендатуры рвал и метал. Дело пахло гауптвахтой: угроза патрулю, нарушение режима комендантского часа…

* * *

Весна вступила в свои права. Снега на средиегорье растаяли, в долинах все покрылось зеленью. Только высокие вершины еще по-прежнему белели ледниками.

В армию прибыл новый командующий, а в афганском руководстве сменился президент. Чувствовалось, что грядут большие перемены. Пошли разговоры о возможном выводе войск, сокращении числа боевых операций.

Но эти разговоры оставались разговорами, как всегда была спланирована операция по легкой зачистке территории вокруг постов у Баграма. Летом туда зайти будет практически невозможно, а пока что ранняя весна и редкая зелень позволяли попугать «духов». Заставы изнывали от недостатка продовольствия, топлива и боеприпасов, шла весенняя замена солдат и сержантов.

Командир полка предупредил, что намечается что-то очень серьезное возле границы с Пакистаном. Чтобы армии спокойно уйти в рейд, необходимо возле зимних квартир навести порядок.

* * *

Легкая перестрелка завязалась у первых же дувалов. Танкисты прямой наводкой крушили стены заброшенных домов, артиллерия заваливала металлом подступы к дороге и окрестные виноградники. Штурмовики и вертолеты, как хищные птицы, высматривали добычу на земле и по очереди сбрасывали смертоносный груз вниз на бесконечную вереницу кишлаков. Столбы дыма поднимались высоко в небо, а пыль клубилась и постепенно застилала всю долину.

Редкие группы прикрытия мятежников вели огонь из автоматов, но в основном они предпочитали укрываться в кяризах, уходя по ним в сторону Джабаль-Уссараджа. Мощные глубинные бомбы продавливали почву, и тот, кто не успел убраться побыстрее, находил свою смерть под землей в осыпавшихся ходах-лабиринтах.

Наконец-то двинулась и наша пехота.

Предстоящая неделя не обещала легкой жизни. Бойцов не хватало. Многие болели. Часть сержантов уволились и уехали домой. Молодежь, как всегда, прибыла из Союза совершенно не обученной и не подготовленной ни к войне в горах, ни к боям в «зеленке». Опять они в учебке подметали дорожки, красили бордюры, строили дома туркменам и узбекам, работали в полях. Одна и та же история из года в год. Большинству командиров в Союзе глубоко безразлично, как они будут тут воевать.

Три мины разорвались за арыком среди толпы местных зевак и возле наших тыловых машин.

Какой-то мальчуган схлопотал осколок в живот. Айзенберг и Томилин бросились на помощь, но рана была смертельна.

Комбат скомандовал по связи срочно входить в кишлак и зачистить развалины. Необходимо было как можно быстрее рассредоточиться, вытянуть скопление машин из зоны обстрела.

Я бежал вдоль длинной стены, прикрываясь за бортом БМП. Пушки и пулеметы строчили по сторонам, бронетехника с лязгом пробиралась все дальше. В ушах стоял сплошной гул, в горле пересохло, к маскировочному халату налипли острые комочки. Изредка стреляя одиночными и короткими очередями, я расстрелял два магазина, пока добрался до долгожданной заставы. Здесь Ветишина обступили знакомые офицеры, прапорщики и солдаты, обрадованные появлению старого приятеля.

Сережка и Бодунов со своими группами остались на подступах к заставе с обеих сторон, Грымов и взвод Острогина заняли большое строение на берегу канала, а я присоединился к третьему взводу. За месяц мы крепко сдружились с Игорем Мараскановым, и поэтому я пошел вместе с ним дальше в глубь кишлака. Постреляв для острастки из пушек, пулеметов, автоматов по виноградникам и развалинам, мы заняли круговую оборону между двух дувалов.

Сзади кишлак, впереди канал, за которым повстанцев как блох на бродячей собаке. По сторонам сады, руины.

Мы в самом центре этой «черной дыры» под названием Баграмская долина. Сюда можно ввести еще целую армию, посадить по взводу в каждый дом — и все равно полного контроля над ней не добьешься. Днем мужик — крестьянин-дехканин с мотыгой и киркой, а ночью он же достал автомат, гранатомет — и уже «моджахед», лупит по заставе из виноградника.

Наш участок обороны — четыре стены вокруг небольшого сада, завалившийся сарай, неглубокий арык. Начинаем обживаться.

С криком «кия!», толкнув стенку в прыжке, Игорь неловко приземлился. Часть стены завалилась, а Марасканов подвернул левую ногу, которая распухла на глазах.

— Ну вот, воевать еще толком не приступили, а уже несем не боевые потери, — ухмыльнулся я. — На хрена тебе был этот сектор обстрела? Даже не знаю докладывать о тяжелой травме, полученной офицером роты, или нет. Нарушение мер безопасности как никак.

— Морда ты неблагодарная, — воскликнул Игорь. — И этого человека я укрывал от холода в своем спальном мешке! Делил кров и стол, отдавал ему последний сухарь, фотографировал. А он издевается.

— Ты глубоко заблуждался: не того прикормил.

— Не дам больше ни одной фотографии, можешь не просить.

— Никогда и не попрошу. Когда Остроган или Ветишин снимки напечатают и обсушат, всегда потихоньку смогу реквизировать самые хорошие, особенно те, на которых меня запечатлели. У тебя таким же путем сопру.

— Прикажу Якубову, чтоб не кормил тебя сегодня за это.

— Якубов! — крикнул я солдату. — Гурбон, вот скажи мне такую вещь: командиру взвода до замены месяц, а мне чуть больше года, будешь ты кормить замполита или нет?

— Трудная задачка, — расплылся в широкой улыбке солдат. — Приказ не выполнить нельзя, но и если вы умрете от голода, тоже ничего хорошего. Кормить буду тайком, но самыми вкусными, отборными кусками.

— Э-эх, Гурбон! Идешь на поводу у лейтенанта. Этих замполитов отстреливать нужно, а ты ему самое лучшее обещаешь.

— Зачем отстреливать? Лейтенант Ростовцев очень хороший человек, пулемет помогал нести в горах, разговаривает часто по душам, к медали представил, значком наградил, в гости собирается приехать. Нет, не надо другого, он еще и в партию принять обещал.

— Вот видишь, Игорь, как дела обстоят! Не получится.

— Гурбонище! За значок продался?

— Нет, не продался, а сагитирован!

— Ник, ты что творишь? Из «басмачей» коммунистов лепишь? А зачем тебе, Гурбон, в партию нужно?

— Как зачем? Денег у меня нет, папы богатого нет, калыма нет. Вернусь домой с медалью или орденом, да еще партийным, очень быстро директором ресторана стану, — и довольный он заулыбался еще шире.

Плотно пообедав и слегка вздремнув, мы принялись усовершенствовать оборону. Вокруг БМП вырыли ячейки для стрельбы лежа, насыпали брустверы спереди и по бокам, пушки развернули в разные стороны.

Я взял Якубова-младшего, и в сумерках мы отправился устанавливать «растяжки». К двум РГО привязал ниточки и протянул их через тропу, идущую к каналу. Хорошая граната для «сюрприза» сразу взрывается при падении, без всякого временного замедления.