Зина Портнова - Василий Смирнов Страница 15

"Проклятые... Пришли на пашу землю и теперь торжествуете..."

Идут по заснеженной зимней дороге две девчонки, одетые в старое тряпье. Одна круглолицая, ясноглазая, с ямочками на розовых от мороза щеках. Другая совсем еще малышка, худенькая, голенастая, глазастая, с серьезным испуганным взором, тащится за ней.

Немцы не обращают на них внимания.

- Ну, вот мы и дома... - говорит Зина, вернувшись к себе.

Дома дел у Зины много. В комнатах прибраться надо и печку истопить. Да и день теперь короткий. Не успеешь оглянуться, уже сумерки. Если не задержатся в столовой, скоро вернутся домой тетя Ира и Солнышко. Им будет приятно, что все убрано.

- Давай мечтать!.. - предлагает Галька, присаживаясь к сестре и кладя голову ей на колени. - Приедем в Ленинград, там мамочка нас встретит... Спросит: "Где вы так долго пропадали?!" А мы скажем: "У бабушки... Немцы нам дорогу преградили и не отпускали. Но мы - народ хитрый! Мы сели на поезд тишком и уехали..." Нет, лучше: "Мы забрались в грузовик. Там много ящиков было. Мы забрались в ящики. Так мы доехали..."

Галька умеет фантазировать. Получается у нее складно, интересно. "Вот скрипнула калитка... Это калитка жалуется, что ей живется плохо. Шумит ветер под крышей... Очевидно, ветер заблудился на чердаке". Увидела в окно бродячую собаку, пугливо поджавшую хвост. "Это она уже который месяц ищет свой дом и не может найти. Надо ей помочь". Галькины фантазии прерывает стук входной двери. Это вернулись с работы тетя Ира и Солнышко. Они почти всегда вместе приходят. Сами они теперь ужинают в столовой. Что-нибудь съестное приносят ребятам. Всем поровну - таков непреложный закон тети Иры. Она не делает различия между своими сыновьями и Зиной с Галькой.

Детям порой все же голодновато, но жить можно.

Переселившись в поселок торфяного завода, Зина реже видела деревенских ребят. Слушать радио ее не приглашали. А ей так хотелось снова услышать голос Большой земли! Встретив однажды Володю, узнала: радиоприемник у него вышел из строя, передачи слушать не удастся, пока он его не починит. Володя заспешил домой, а прощаясь, сказал Зине:

- Сходила бы в станционный поселок. Говорят, там на базарной площади развешано много плакатов и листовок. Если узнаешь что-нибудь особенное, на обратном пути зайди ко мне.

Поселок был заполнен солдатами. Все заборы и столбы на базарной площади оклеены разными гитлеровскими плакатами, приказами, победными сводками с фронтов военных действий. Всюду слышалась только немецкая речь. Лишь в одном месте пожилой рябой полицай с белой повязкой на рукаве вслух читал по-русски небольшой группе людей приказ:

"Кто укроет у себя красноармейца или партизана или снабдит продуктами, укажет дорогу, чем-либо поможет, тот карается смертной казнью через повешение..."

Зина кинулась прочь из поселка. Пошла домой не по дороге, а кратчайшим путем - по проселку. У перекрестка, на телеграфном столбе, слегка раскачиваясь, висел в одном исподнем белье бородатый мужчина. Испугавшись, Зина побежала по тропинке. Навстречу попалась Нинка Азолина - нарядная, в белой шерстяной косынке и длинном синем пальто. Она было приостановилась, хотела что-то спросить у Зины, но та, опустив голову, вихрем проскочила мимо. "Немецкая овчарка! Ишь расфрантилась!"

Возле барака Ленька и Нестерка очищали от снега дорожку. Полуодетые, без варежек, трудились они так усердно, что от них валил пар.

- Комендант заставил... - пожаловались они. - Грозился выпороть, если плохо расчистим.

Зина оправила у них пальтишки, застегнула, увела домой греться.

- Где была?.. Почему не сказалась? - строго встретила ее Галька.

- Чем допрашивать меня, ты бы лучше умылась... Сидишь грязнулей.

- Не буду я умываться. Назло тебе.

- Это еще что такое?.. - Зина рассердилась. - Так и знай, не будешь слушаться, я уйду отсюда... Не нужна мне такая чумазая, непослушная. Измучилась я с тобой.

- Я с тобой тоже измучилась! - огрызнулась Галька.

Скрипнув дверью, в комнату юркнул Ушастик. Приблизившись к Гальке, прыгнул на колени, громко мурлыча и ласкаясь.

- Ты вот и Ушастика тоже обижаешь! - сердито попрекнула сестру Галька. - Вчера веником его огрела, грозилась в болото занести.

- Тоже заступница... - изумилась Зина. - Твой Ушастик на столе слопал все, что тетя Ира нам оставила, а ты его защищаешь!

Надувшись, Галька замолчала, но через полчаса не выдержала, подошла к сестре и начала ласкаться:

- Никуда не уйдешь?

- Не уйду. Какая ты глупенькая.

- Даешь слово?

- Ну, даю.

- Какое - пионерское?

- Ну, хотя бы пионерское. Ладно, давай мириться!

Зина поцеловала сестренку в подставленную щеку. Присутствие Гальки, непрестанная забота о ней как-то скрашивали тяжелую жизнь.

- А теперь пора заниматься. Будем учить буквы... Я тебе буду диктовать, а ты пиши! - Зина, несмотря ни на что, старалась готовить Гальку к школе, надеясь, когда вернутся в Ленинград, определить ее сразу во второй класс.

Галя знала уже все буквы, умела по складам читать.

Занимаясь с сестренкой, Зина горестно раздумывала, что живет она нахлебницей у тети Иры и Солнышка, которым так трудно всех прокормить! Может, попытаться и ей устроиться на работу в столовую? Но как противно обслуживать фашистов, этих убийц!

Вечером, когда ложилась спать, перед глазами стоял повешенный, которого она видела днем, - с неподвижными, стеклянными глазами, с раскрытым ртом..

Боясь закричать от страха, Зина с головой накрылась одеялом, но жуткое видение не проходило. Зина встала, попила воды, но немного успокоиться смогла, только когда перебралась на постель к Гальке. Обняв младшую сестренку, она наконец уснула.

Глава седьмая

Володя вскоре выполнил свое обещание. Илья снова привел Зину слушать советскую радиопередачу.

На этот раз на чердаке собралось гораздо больше новых ребят, и среди них две девушки - года на три постарше Зины.

Одну из них - белозубую, бойкую на язык - звали Фрузой Зеньковой. Другая, в светлом берете, - очевидно, ее подруга - красивая, черноволосая, с приметной родинкой на лбу, была из соседней деревни Ушалы, звали ее Валей Шашковой. Немного погодя подошли еще две девушки - Маша Дементьева и Маша Лузгина, их обеих Зина хорошо знала.

- Уважаемые дамы и господа! - шутливо обратился к своим гостям Володя. - Рассаживайтесь согласно своему общественному и социальному положению в германском рейхе. Более знатные - впереди, менее знатные - позади.

Шутливый тон Володи как-то сгладил тревожную обстановку, которую усугубляло зашторенное окошко, полумрак, нарушаемый только светом радиоламп.

Володя, управляя рычажками, долго ловил нужную волну. Ребята, сгрудившись возле приемника, ждали. В этот зимний пасмурный день слышимость была плохая.