Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа "Секретно" - Владимир Поляков Страница 13

15…при случае обнаружения дезертиров — оружие отбирайте [13, с. 3].

Из этого документа мы пока не знаем: ни на какой срок отправляются партизаны в лес, ни сколько человек там будет.

Иван Гаврилович Генов в своих мемуарах приводит такой эпизод:

«А на какой срок и на какое количество людей следует готовить продовольствие? — поинтересовался я.

Кто-то ответил:

— Оккупанты в Крыму долго не задержатся. Продуктами запасайтесь на 3–4 месяца на 600–700 человек. Норма армейская.

После совещания Мокроусов поделился со мной своими мыслями:

— Может быть, и правы некоторые товарищи в отношении сроков пребывания фашистских войск в Крыму, но следует готовиться и к худшему. В общем, мое мнение такое: завози продукты на 5–6 месяцев, и на большее число людей»[70, с. 9].

Уже в июне 1942 года А.В. Мокроусов писал: «Предполагалось, что в крымских лесах могли разместиться и активно действовать от 5000 до 7500 человек. Из этого расчета строился план завоза продовольствия, обмундирования и оружия. Предполагалось, что немцы дальше мая в Крыму не продержатся, поэтому план завоза был построен на шесть месяцев: ноябрь — апрель» [13, с. 104].

Итак, все ясно: срок полгода, количество людей 7500 человек. Каждый читающий эти строки знает, что в действительности партизанам пришлось находиться в лесу не планируемые 180 суток, а 900!

Поэтому вне зависимости от того, были бы разграблены базы или они оставались бы целыми, но к маю 1942 года все запасы все равно должны были уже закончиться.

Но давайте обратимся к воспоминаниям партизан в той части, как закладывались эти базы.

«В свое время мы дали указание начпродам отрядов закладывать базы там, где намечено строить лагеря. Колайские товарищи сделали все наоборот. Они начали закладывать одну базу всего в километре от деревни Кутлук, в небольшом лесочке в ста метрах от дороги и в двенадцати километрах от места, отведенного под лагерь. И все это на глазах у населения. Не лучше положение и в других отрядах»[70, с. 17].

«Выяснилась неприглядная картина. Закладка баз ведется так: что ни продукт — то база, и все у дорог».

«Кизильташ — прекрасное место для санатория, но совершенно непонятно, почему командование Феодосийского отряда решило устроить здесь свою перевалочную базу. Отсюда почти нет выходов в лес, и шоссе совсем недалеко. Продуктов завезено много, но до сих пор ни одной базы не заложено. Их даже и не собираются закладывать. Видимо, надеются, что противник сюда не доберется. Немногим лучше было и в других отрядах».

«До сих пор плохо идет дело у ускутцев, улуузенцев и капсихорцев. Командир Улуузеньского отряда хотел все продукты базировать в пещерах. Я запретил это делать: пещеры все знают. Так как времени в нашем распоряжении мало, дал указание завозить продукты в глубину леса и там оставлять до прихода отрядов, которые их сами и забазируют» [70, с. 24].

«Опыт учил, что лагеря следует размещать как можно дальше от населенных пунктов, проезжих дорог, в глухом и скрытом месте, удобном для обороны, нападения и маневра, а также вблизи водных источников. Но если следовать всем этим правилам, то во втором районе больше трех отрядов разместить негде…»[70, с. 11].

Впрочем, были примеры и достаточно грамотного подхода к делу. Вот что рассказал Абибуллаев Нури, 1928 года рождения. «Жил я в деревне Мамут-Султан. Когда немец был уже на Перекопе, председатель колхоза сказал моему отцу: «Дай телегу и лошадь. Нури будет делать то, что мы скажем. Я приезжал на колхозный двор, там грузили картофель, муку, табак… Я уезжал в Тавель. Там у меня забирали телегу, а я оставался под дубом и ждал, когда пригонят пустую телегу. Я не знал, куда и зачем все это увозилось. Я делал в день две ходки, а обратно мужчины грузили дрова, которые привозил домой»[47].

То, что каждый отряд самостоятельно готовился к жизни в лесу, нашло отражение в их экипировке. Так, курортная Ялта обеспечила своих бойцов прекрасными спальными мешками. Но лучше всех были экипированы бахчисарайцы. Как вспоминал бывший секретарь Бахчисарайского райкома ВКП(б), он же комиссар отряда В.И. Черный: «На трикотажной фабрике я заказал двести свитеров, шерстяные носки и шлемы под шапки. Кожевенный завод изготовил сотни три постолов» [103].

Как отметил посетивший их отряд И.З. Вергасов: «Бахчисарайцы имели теплые ушанки, полушубки, на ногах у всех постолы — в том числе и у комиссара. Обувались они таким образом: шерстяной носок, портянка из плащ-палатки, и все это плотно зашнуровывалось, так что ни вода, ни снег не страшны. В лесу такая обувь оказалась самой практичной»[67].

Прочитав эти строки, я вспомнил своего отца Полякова Евгения Матвеевича, детство и юность которого прошли в Бахчисарайском районе, в селе Ханышкой. Мне много раз доводилось ходить с отцом на охоту, и каждый раз, когда мы останавливались, чтобы очистить с сапог комья грязи, отец рассказывал мне о постолах — об обуви его мечты, обуви, к которой никогда не липнет грязь. Признаться честно, я думал, что отец фантазирует, и был поражен, когда в таких же восхитительных выражениях прочитал о постолах у И.З. Вергасова.

Впрочем, у Николая Колпакова о постолах другое мнение: «Они легкие, не натирают ноги, но зимой размокают и спадают с ног, а летом засыхают и становятся лыжами. Взбираясь на гору, скользят назад, а с горы летишь, как на лыжах, не помогали никакие приспособления»[75, с. 20].

Дефицит времени, безусловно, сказывался. Алуштинский отряд успел получить продукты только 30–31 октября 1941-го, но доставить их в лес уже не было времени.

Самыми богатыми, вероятно, были запасы симферопольцев. Из расчета на год было завезено: муки — 12 т; сахар — 2 т; соль, икра паюсная, икра кетовая, макароны, вино, спирт, ликер, водка, спички, табак, папиросы, овощи, джем, печенье. Все это было заскладировано, как указывалось в отчете, в 23 ямах. Кроме этого, было завезено 350 барашков, 50 свиней, 30 коров [34, с. 91].

Это же подтверждает и Л.А. Вихман: «В лесу был большой двухэтажный дом. Туристическая база. Отряд человек 300. Много женщин. Нас накормили. Питание исключительное было. Любая закуска, вино. Все что хотите было. Столы, стулья. Обслуживали девушки в белых халатиках, тарелочки, рюмочки, графинчики»[22, с. 88].

Н.И. Дементьев: «Было это в первую неделю ноября. Мы шли по лесу и недалеко от лагеря видим: лежит деревянная бочка, килограмм на 30–40. Открыли ее — красная икра! Объелись ею так, что потом животы болели»[50, с. 4].

Как было написано в отчете командира 2-го Симферопольского отряда, из 23 ям успели воспользоваться только семью, остальные были разорены во время декабрьского прочеса [34, с. 91].

Мы уже знаем общую картину с закладкой продовольствия, а как были вооружены отряды? Вот что пишет Андрей Сермуль: «У нас имелись английские винтовки, трофеи гражданской войны, японские «Арисака» с ножевым штыком, довольно длинным; польские винтовки «Маузер» немецкого производства с орлами на прикладах. Ни одного автомата не было, даже самозарядных винтовок в отрядах не имелось»[92, с. 18].