Штурмовая бригада СС. Тройной разгром - Леон Дегрелль Страница 11

Восточный и западный фланги дороги на Корсунь держались, хотя буквально повсюду советские стрелки просачивались сквозь кусты на обочинах дороги.

Русские знали гораздо лучше нас, как крепко они нас прижали. В течение нескольких дней их самолеты сбрасывали листовки, в которых детально расписывалось наше отчаянное положение. Они приводили список капитулировавших подразделений, особенно часто упоминая так называемую Валлонскую моторизованную бригаду.

Они все больше совершенствовали свое искусство пропаганды. Регулярно поднимался белый флаг. Выходил советский солдат и приносил конверт, адресованный командиру дивизии или корпуса. Это было рукописное письмо немецкого генерала, который был захвачен врагом. Этот агент советовал от имени своих советских хозяев сдаться, обещая почетную капитуляцию.

Каждый день приходили фотографии, посылаемые все той же почтовой службой, фотографии пленных, взятых накануне. Они сидели за столами вместе с этим генералом, живые и здоровые.

В пятницу 11 февраля в 11.00, после того, как был поднят обычный белый флаг, появились два очень вежливых советских офицера. Они принесли сообщение от Советского Верховного командования командиру окруженной группировки.

Это был ультиматум.

Офицеры прошли наши позиции и были приняты со всей вежливостью. Советский ультиматум был коротким и ясным: либо вы сдадитесь, и с вами будут обращаться, как с отважными солдатами, либо в 13.00 начнется атака, и вы все будете перебиты.

Ультиматум был отвергнут немедленно и категорично. Мы проводили советских офицеров обратно через грязь к их собственным траншеям, выделив для этого тягач.

Русские не задержались с ответом.

Сразу после полудня буквально по всему периметру заметно сократившегося котла Красная Армия перешла в наступление.

Она яростно атаковала наш плацдарм и дорогу Деренковец — Корсунь. Исход был предсказуемым.

Немецкие войска начали собираться в Корсуни два дня назад. Мы знали, что последняя битва вот- вот начнется, что десятки тысяч человек занимают позиции и готовы бросится на прорыв с мужеством отчаяния. Радиограмма немецкого Верховного командования рекомендовала координировать усилия. Они намерены послать на последний штурм все имеющиеся танки.

Мы были вынуждены пойти на крайний риск.

Красные верили, что мы окончательно погибли.

За последние две недели их атаки не принесли успеха. Они хотели поспешить прикончить нас. Их ультиматум был отвергнут без обсуждения, и началась атака по всем направлениям.

* * *

Этим вечером коридор на Корсунь стал еще уже. Но в Деренковце наша бригада не потеряла ни пяди садов, ни метра изгородей.

Наши солдаты просто вросли в землю, и с места их не могло сдвинуть ничто. Танки могли падать с неба, но даже тогда они не удивились бы.

Мы получили новые приказы. Тяжесть ситуации стала такой, что прорыв больше нельзя было откладывать. На следующий день в субботу 12 февраля 1944 года окруженная армия должна совершить последнюю попытку и прорваться через вражеские линии на юго-запад. В 04.00 мы должны были оставить Деренковец и присоединиться к ударной группе на южном фасе котла. Полк «Нордланд» должен был оставаться в арьергарде и прикрывать Корсунь.

Но сейчас время было всего лишь 19.00.

Ох уж это бесконечное ожидание!

Почти все коммуникации находились под обстрелом и постоянно прерывались.

Сумеем ли мы продержаться еще девять часов, как приказано? Не рухнет ли внезапно весь наш плацдарм и не завершится ли это всеобщей гибелью?

Пули щелкали по искореженному металлу и сыпались вниз, смываемые ливнем. Никогда на землю еще не сыпался столь ужасный град.

Повсюду раздавались ужасные вопли.

В 01.00 наши передовые посты на востоке начали отходить. Русские, словно рептилии из грязи и тьмы, проникали в избы. Не стреляя, не произнося ни слова, наши солдаты спускались к бурлящему пруду шириной несколько сот метров, который они пересекли в воде по пояс, держа оружие над головой.

В полной темноте мы внимательно следили за черной водой, из которой они выходили, мокрые и блестящие, словно тюлени.

На северо-западе и западе стрельба стала жарче. Пули с визгом рикошетировали от различных препятствий.

Но внезапно мы оцепенели от глухого жужжания и грохота: танки!

Советские танки только что прибыли на северозападный фас котла и находились в нескольких сотнях метров от нас, двигаясь по мощеной дороге, где стояли последние наши грузовики. Они одни могли спасти нас в смертельную минуту.

Это был звук смерти, ее тяжелая лязгающая поступь. Не пройдет и пяти минут, и с нами будет покончено.

Я повернулся к противотанковому орудию, брошенному возле дороги. С помощью солдат я развернул его. Другие солдаты прибежали на мой окрик и навели другое орудие. Мы открыли бешеный огонь бронебойными снарядами, заставив танки остановиться.

Время 01.30.

Позади танков русские пехотинцы ползли в нескольких десятках метров от нас. Они вслепую обстреливали черную дорогу.

Нам приходилось постоянно дергать грузовики взад и вперед, ожидая сотни товарищей, которые еще не вылезли из пруда.

Как только они выбирались на дорогу, то сразу прыгали в машины. Но каждый раз кто-нибудь падал на землю смертельно раненный.

В 04.00 солдаты последнего арьергардного взвода присоединились к нам. Мы быстро прицепили два противотанковых орудия к последним грузовикам.

Наш плацдарм в Деренковце держался до самого конца без особого труда и был оставлен точно по графику.

Арбузино пылало. Полк «Нордланд» отбил позиции позади этого пекла. Чуть дальше грустно лежали несколько самолетов, уткнувшись носами в землю.

На рассвете мы прибыли в Корсунь. Наша бригада считала делом чести приехать на грузовиках, перегруппироваться и войти в город в идеальном порядке, с высоко поднятыми головами, выводя песню, как на параде.