Брат по крови - Алексей Воронков Страница 10

— Володя, посмотри-ка, что там у капитана в боку торчит? Нам кажется, что это граната из подствольника, — сказал он.

Барсуков попросил всех отойти подальше.

— И ты, Ваня, отойди, — сказал он Савельеву.

Мы отошли. Барсуков рассматривал предмет недолго.

— Да, это граната, — заявил он. При этих словах, как мне показалось, Макаров даже икнул от страха.

Барсуков отошел от стола и направился в нашу сторону.

— Точно граната? — переспросил старлея Савельев.

— И вопросов нет, — заявил Барсуков.

— А почему же она не взорвалась? — удивился я.

Барсуков немного помедлил, а потом спросил:

— Вы знаете, как устроена граната? — Не дожидаясь нашего ответа, он стал объяснять: — При выстреле пороховой заряд выбрасывает гранату из подствольника. При попадании в цель или просто при ударе срабатывает взрыватель, после чего происходит взрыв. Граната разлетается на осколки. А в данном случае взрыватель не сработал.

— Значит, граната может рвануть в любую минуту? — спросил я Барсукова.

— Так точно, — вздохнув, ответил он.

Я тут же подумал о незавидной участи начфина. Как же нам его все-таки спасти? — спросил я себя. Впрочем, а есть ли вообще возможность его спасти? Барсуков будто бы услышал меня.

— Спасти раненого можно, — сказал он. — Но операция будет проходить с большим риском для жизни…

— Чьей жизни, Володя? — спросил Савельев.

— А разве непонятно? — усмехнувшись, произнес Барсуков. — Возле гранаты будут находиться двое — раненый и врач.

Мы помолчали.

— Товарищ майор, разрешите начать операцию? — неожиданно спрашивает меня Савельев. — Макаров — мой приятель, и я должен помочь ему.

Я покачал головой.

— Саша, — сказал я ему совсем не начальственным тоном. — Ты спутал два стола: вы выпивали с Макаровым за обеденным, а здесь операционный. Разница, как ты сам понимаешь, большая. Так что позволь мне самому решать, что делать с твоим дружком.

Савельев было заартачился, но я его осадил.

— Что, хочешь в одиночку пить казенный спирт? — спросил я его с легкой иронией в голосе. — Нет? Ну коль нет, не мешай мне сделать свое дело. Старлей, — это я Барсукову, — тебя можно взять в качестве консультанта? Или слабо?

Барсуков вроде бы даже обиделся, услышав эти слова.

— По инструкции я вообще могу вам запретить подходить к гранате… — заявил он.

— Меня не граната интересует, а раненый, — отрезал я.

— Раненый — это у вас, а у меня — граната, — сказал Барсуков. — А граната находится в боку начфина.

— И что же мы будем делать? Ждать, пока граната разорвется? Да ведь прежде, чем это случится, Макаров может от переохлаждения помереть. Вы слышите, как его колотит? — с издевкой спросил я.

Барсуков принял мои слова на веру и повернул ухо в сторону начфина — прислушался.

— Даже не знаю, что сказать, товарищ майор, — пожав плечами, проговорил Барсуков. — Наверное, мне следует разыскать своего непосредственного начальника…

— Это ты, Володя, про начальника инженерной службы говоришь, про майора Семушкина? Да жив ли он? И вообще, пока ты его ищешь, Макаров даст дуба, — с тревогой в голосе заявляет Савельев.

Неожиданно возле полевого лазарета появляется командир полка полковник Дегтярев со свитой. Рядом с ним — заместитель по воспитательной работе Сударев, чуть позади — начальник штаба полка Высотин и замкомполка Башкиров.

— Что тут происходит? — спрашивает «полкан». Он, в отличие от многих из нас, одет по форме. Видимо, каким-то образом сумел привести себя в порядок. Мне стало стыдно за свой вид, ведь я, а вместе со мной и Савельев, и другие мои подчиненные похожи сейчас на мясников с городского рынка. В нижнем белье, на лицах кровь, руки в крови, кровью испачкана вся наша скудная одежда.

— Выполняем свои прямые обязанности! — спокойно отвечаю «полкану».

Тот одобрительно кивает головой.

— Раненых много, майор? — спрашивает он меня.

— Достаточно, — отвечаю.

— Потери? — в свою очередь, спрашивает полковник. — Впрочем, это не по вашей части.

Он обводит тяжелым взглядом людей, видит лежащих на расстеленных прямо под открытым небом плащ-палатках раненых, бросает взгляд на операционный стол, где лежит с гранатой в боку Макаров.

— Что это с ним? — узнав начфина, спрашивает «полкан».

— Ранен он… — говорю. И тут же уточняю: — Гранатой из подствольника.

У полковника от удивления лезут вверх брови.

— Не разорвалась, что ли? — спрашивает. — Я что-то похожего не припомню. Тебе повезло, начфин. Твою гранату бракоделы собирали, — пошутил он, обращаясь к Макарову, и тут же мне: — Что думаете делать?

— Да вот решаем с сапером, — киваю я на Барсукова. — Он говорит, что по инструкции он может запретить нам оперировать.

Полковник растерян.

— А что, есть такая инструкция? — спрашивает. — Впрочем, если жить по одним инструкциям, можно жизнь в стране остановить. Решайте сами, — бросил он мне. — Конечно, дело это опасное. Живым останешься, майор, к ордену представлю, погибнешь, как героя похороним.

С этими словами он повернулся и в сопровождении свиты удалился. Видимо, картина боя менялась, противник потихоньку сдавал позиции, и у начальства появилась возможность осмотреться, так сказать, своими глазами увидеть то, что натворили моджахеды.