Кошмарных снов, любимая - Анна Джейн Страница 9

Джесс колеблется, но Вивьен успокаивает ее:

– Мне пройти пару кварталов. Это же Хэвинктон – смотри, сколько народа.

Центр огромного мегаполиса никогда не спит, не делает различия во времени суток – это правда.

Они прощаются, целуя друг друга в щеку невесомым поцелуем.

Джесс идет к такси, не видя, что Вивьен смотрит на нее зло. Но это чувство на ее лице почти мгновенно смывается предвкушением.

Такси уезжает, и Джесс, глядя в окно, на цепочку огней и неона, тянущуюся вдоль зданий, звонит Эрику, хоть и знает, что тот, скорее всего, уже спит.

* * *

Информация о том, что Вивьен должна была с кем-то встретиться, необычайно заинтересовала детективов, и они долго выспрашивали у Джесс подробности разговора. Разговор она помнила не слишком хорошо – алкоголь притупил память, но одного девушка точно не забыла – Вивьен встречалась с каким-то парнем, в которого была влюблена.

После ухода детективов, которые пообещали, что вскоре, возможно, вызовут ее в полицейский участок, Джесс устало опустилась на стул и расплакалась. Эрика это расстроило, и он пытался ее утешить, как мог, – гладил по спине и говорил ласковые слова, давая понять, что он здесь и что он – ее поддержка.

Джесс стало все равно. То ли из-за Вивьен, то ли из-за Брента.

…у этого был лишь один плюс – Эрик больше не пытался поцеловать ее, понимая, что сейчас это лишнее.

Весь день Джесс, обычно жизнелюбивая и энергичная, провела дома. Звонили друзья, коллеги, среди которых быстро распространилась новость об убийстве Вивьен, пытались узнать подробности, но с ними совершенно не хотелось разговаривать. Жизненная энергия куда-то пропала, настроение сделалось пасмурным, черным, как грозовое небо.

Эрик остался с ней, решив для себя, что невесте нужно его участие, а та просто лежала на кровати и то и дело мысленно прокручивала последнюю сцену общения с Вивьен. Не то, чтобы она себя винила, но чувствовала безнадежную тоску.

Слез отчего-то больше не было, лишь на сердце осталась тяжесть и горечь.

Хотелось справедливости. И чуда.

Иногда ей казалось, что в современном мире справедливость – это чудо. А она должна быть обыденностью.

Ночью Эрик остался в ее спальне – не делал никаких попыток к приставаниям, а просто лег рядом – как хороший друг и, пожелав спокойной ночи, уснул первым. А Джесс долго лежала, чувствуя тепло его тела, и думала, думала, думала…

Уснула она незаметно, с тревожным сердцем, и проснулась во сне, считая при этом его реальностью. При этом – совершенно привычной.

В этом сновидении она тоже находилась в собственной спальне, только за окном стояла не ночь, а раннее утро – рассвет пробивал дорогу в сизых облаках, и на востоке небо казалось расплавленным золотом.

Ей снилось, будто она проснулась, и первое, что Джесс почувствовала, – так это чужие руки, обнимающие ее и прижимающие спиной к чьей-то груди. За спиной раздавалось спокойное дыхание.

Девушка коснулась этих рук, четко поняв, что они – мужские. И, кажется, сильные, с выступающими венами, что ей всегда безумно нравилось. Не чувствуя страха или удивления, лишь непонятную щемящую нежность, Джесс повернулась лицом к тому, кто ее обнимал. Это был Брент.

Повзрослевший. Красивый. Любимый.

С той же копной светлых волос, светлой кожей, тронутой едва заметным загаром, шрамом на груди, под ключицей.

Последний раз Джесс видела его тогда, когда ему было семнадцать, и он запомнился ей юношей, который еще не до конца сформировался. Наивный, неопытный, преданный – как щенок.

Быть взрослым Бренту очень шло. Прошедшие десять лет добавили ему мужественность и особый шарм. Едва заметные морщинки-лучики около закрытых глаз, окаймленных светло-коричневыми длинными ресницами – она всегда завидовала им, куда более рельефные руки, плечи и грудь, татуировка на предплечье с ее именем и ловцом снов – Брент изменился, но оставался прежним.

Щенок стал взрослым псом.

Эта мысль рассмешила Джесс. Она, чувствуя себя совершенно счастливой, обняла мужчину, наслаждаясь простыми прикосновениями, как иные не могут насладиться наркотиками. Его тело было теплым, и, кажется, от него едва заметно пахло горькими травами – Джесс хотелось вдыхать этот запах вечно, вот так прижавшись к тому, кого она любила. Оказывается – до безумия сильно.

Она нашла в себе силы отстраниться и заглянуть в лицо Брента. Спокойное, умиротворенное. Любимое-любимое-любимое…

От такой близости у Джесс захватывало дух. И все было так реалистично, что она и подумать не могла, что это – сон. Да и не хотела она так думать.

Она коснулась его светлых волос, провела кончиками пальцев по линии скулы, дотронулась до подбородка с едва заметной щетиной. Сердце учащенно забилось, нежность стала болезненной, яркой, перерастающей в желание.

– Любимая, – прошептал мужчина, открывая глаза – красивые, ясные, голубые на свету. Он нисколько не удивился, увидев рядом Джесс, напротив, воспринял как должное. Коснулся ее плеча, ласково проводя пальцами вверх-вниз. Привычное, давно забытое движение.

– Брент, – улыбнулась девушка, понимая, что голова ее идет кругом от разрывающих на части будоражащих чувств.

Она давно не была так счастлива только от какого-то там взгляда и невинного прикосновения. Но это же Брент – она будет счастливой, просто пройдя по той же улице, что и он.

– Как спалось? – спросил мужчина нежно.

– Я скучала без тебя, – сказала тихо Джесс.

– Во сне? – улыбнулся он. На щеках появились ямочки. Ее сердце сжалось от умиления.

– Во сне, – согласилась девушка.

Брент, кажется, чувствовал нечто похожее – он не отрывал от ее лица глаз, пытаясь насладиться каждой секундой взгляда. Каждым мгновением.

– И я… скучал, – признался он и подался вперед, заключая Джесс в объятия. Он стал выше и сильнее и куда более уверенным, но и раньше, когда они оба были глупыми подростками, она доверяла его рукам, чувствуя себя в них надежно защищенной. И губам доверяла тоже – знала, что они не станут целовать никого, кроме нее.

И верила всему, что он говорит. А он верил ей. И, кажется, зря.

Брент, едва касаясь губами щеки, поцеловал ее, замерев и опаляя дыханием кожу, и у нее по спине побежал электрический ток. Он мягко гладил девушку по спине, рукам, распущенным темным волосам, неспешно целуя лицо, исследуя губами ее скулы, подбородок, шею. И специально игнорируя губы, которые она от нетерпения едва заметно покусывала. Джесс могла лишь обнимать Брента в ответ, боясь отчего-то сделать больно и позволяя играть с собой в столь милую чувственную игру без намека на пошлость. Весь тот воздух, который она учащенно вдыхала, стал невыносимо горячим. В солнечном сплетении стало жарко, и этот приятный, плавящий солнечный жар лишь разрастался с каждой секундой.