Вампир Лестат - Энн Райс Страница 9

Почуяв мое приближение, она сделала отчаянную попыткуподняться на передние ноги и вновь издала жалобный, полный боли и муки крик,который отразился от гор и достиг, казалось, самих небес. Я продолжал стоять,глядя на ее искалеченное туловище, черневшее на фоне ослепительно белого снега,на ее неподвижные задние ноги и на судорожно дергавшиеся в тщетных попыткахподняться передние, на задранную кверху голову с прижатыми ушами и назакатывающиеся огромные наивно-невинные глаза. Она походила на полураздавленноенасекомое. Однако она не была насекомым. Она была моей страдающей, но нежелавшей сдаваться кобылой. Она вновь попыталась встать.

Сняв с седла ружье, я медленно зарядил его. И в то время какона продолжала мотать головой и одну за другой предпринимать тщетные попыткиподняться, я выстрелил ей прямо в сердце.

Теперь ее муки закончились. Она была мертва и неподвижнолежала на снегу, который постепенно окрашивался потоком льющейся из ее телакрови. Вокруг стояла гробовая тишина. Меня трясло как в лихорадке. Вдруг яуслышал какой-то странный сдавленный звук и увидел на снегу рвотные массы, несразу осознав, что и то и другое принадлежало мне. Воздух вокруг был напоензапахом волков и крови. Попытавшись сдвинуться с места, я чуть не рухнул.

И все же я продолжал, не останавливаясь, двигаться вперед,мимо уничтоженных мною волков, пока наконец не дошел до того, который едва неубил меня и которого я заколол последним. Взвалив его на плечи, я побрел понаправлению к дому.

Обратный путь занял, наверное, около двух часов.

Но так это или не так, я опять же не знаю точно. Пока я шел,я снова и снова вспоминал и переживал все, что происходило со мной во время сраженияс волками. Каждый раз, когда я спотыкался и падал, внутри меня словно что-тозастывало, мне становилось все хуже и хуже.

К тому времени, когда я достиг наконец ворот замка, мнеказалось, что я перестал быть Лестатом. Уже не я, а кто-то совершенно другой,пошатываясь, вошел в большой зал, неся на плечах остывшую тушу огромного волка.Неожиданно яркий свет огня в камине раздражающе действовал на мои глаза. Я былизмотан до предела.

Я увидел, как навстречу мне встали из-за стола мои братья,как мать успокаивающе похлопывает по руке слепого отца, с тревогойспрашивающего, в чем дело. Я даже начал было объяснять им что-то, но что именноя в тот момент говорил, я не помню, знаю только, что голос мой звучалсовершенно ровно и изложение событий было предельно простым.

«А потом… А потом…» – что-то в этом роде.

Неожиданно мой брат Августин вернул меня к действительности.Он подошел ко мне, и его силуэт четко возник на фоне огня, горевшего в камине.Холодным и резким голосом он прервал мою монотонную речь:

– Врешь, негодяй! Ты не мог уничтожить восемьволков! – На лице его явственно читалось отвращение.

Однако самое примечательное состояло в другом: едва этислова слетели с его губ, он вдруг понял, что совершил ошибку.

Возможно, причиной тому послужило выражение моего лица. Аможет быть – возмущенный шепот матери или молчание моего второго брата. Как быто ни было, на его лице почти мгновенно возникло выражение полнейшегозамешательства.

Он стал бормотать о том, что все это просто уму непостижимо,что я мог погибнуть, что слугам, наверное, следует сейчас же разогреть для менябульон и так далее в том же духе. Однако все его усилия оказались тщетными. Втот краткий миг случилось нечто такое, что исправить было уже нельзя.Следующее, что осталось в моей памяти, – это как я лежу один в своейкомнате. На моей кровати не спали собаки, как это всегда бывало прежде. Теперьони были мертвы. Несмотря на то что огонь в камине не горел, я, как был –грязный и окровавленный, забрался под одеяло и провалился в глубокий сон.

Много дней не выходил я из своей комнаты.

Августин приходил ко мне и рассказал, что крестьянеподнялись в горы, нашли там убитых волков и принесли их в замок. Но я даже неудостоил его ответом.

Прошло, наверное, около недели. Как только я почувствовал,что способен выносить присутствие других собак, я отправился на псарню и привелоттуда двух уже достаточно больших щенков, чтобы они составили мне компанию.Ночью они спали по обе стороны от меня.

Слуги входили и выходили, но никто из них не отваживалсяменя побеспокоить.

Но однажды ко мне в комнату бесшумно и едва ли не крадучисьвошла моя мать…