Тень автора - Джон Харвуд Страница 9

И вот как раз в один из таких дней лорд Эдмунд вышел из дома, по обыкновению свернул за угол и направился по набережной Чейни-Уок в сторону Ройял-Хоспитал-роуд, намереваясь затем выйти на улицу Ибери и, пройдя ее всю целиком, погулять по Грин-парку. Был ясный весенний день, легкий бриз, прохладный и бодрящий, покрывал рябью воды реки. Поглощенный своей грустью – непонятно, чем вызванной, – он почти дошел до поворота, как вдруг его внимание привлекла одинокая фигура на набережной. Она была шагах в пятидесяти впереди, но двигалась в том же направлении, что и он. Высокая, изящная фигура женщины, явно молодой, судя по тому, как легко и плавно она двигалась, в нежно-розовом платье с темно-синим или фиолетовым рисунком, и увенчанная – это было видно даже на расстоянии – потрясающим облаком – другого слова не подберешь, – потрясающим облаком золотисто-каштановых волос, которое, казалось, клубилось над ней и плыло, покачиваясь в такт движениям.

Не в первый, надо признаться, раз оказавшись в подобных обстоятельствах, лорд Эдмунд забыл о намеченном маршруте и ускорил шаг, намереваясь поравняться с незнакомкой, а уж потом решить, что делать дальше. Но, несмотря на все его старания, расстояние между ними никак не сокращалось, хотя девушка явно не торопилась. Судя по всему, она даже не замечала его интереса; впрочем, золотисто-каштановое облако не позволяло проследить за направлением ее взгляда, но головы она так и не повернула. Ее походка оставалась все такой же легкой, свободной и беззаботной, а между тем на подходе к мосту Челси лорд Эдмунд едва не пустился трусцой, разгоряченный, взволнованный и увлеченный погоней. Они продолжили свой путь по Гроувенор-роуд и вышли к мосту Воксхолл, где женщина, к великому удивлению лорда Эдмунда, свернула и все тем же обманчиво-размеренным шагом двинулась на другой берег. Но даже в новом ракурсе он не смог увидеть ее лица, спрятанного за лучистым облаком волос.

Лорд Эдмунд тоже свернул на мост, машинально отмечая, что прилив сегодня низкий. К своему великому огорчению, он вынужден был признать, что расстояние между ним и преследуемой им женщиной нисколько не уменьшилось. Будь они одни на мосту, он бы давно уже перешел на бег, но вокруг было людно, и, даже если отбросить в сторону приличия, погоня джентльмена за одинокой молодой леди могла бы привести к унизительным для него последствиям. И все-таки, как ни ускорял лорд Эдмунд свой шаг, ему становилось все более очевидно, что вскоре он потеряет женщину из виду. Ее фигурка уже маячила вдалеке; и он все никак не мог взять в толк, почему она, двигаясь вроде бы неспешно, удаляется от него с такой скоростью. И еще больше удивляло, что могло заставить ее свернуть теперь в сторону района Ламбет – места, явно не подходящего для молодой леди.

Золотисто-каштановое облако скрылось из виду, и его охватило горькое разочарование; такого острого и болезненного чувства он давно не испытывал. Нет, он этого не вынесет; он должен непременно увидеть ее, поговорить с ней. Он с отчаянием огляделся по сторонам в поисках экипажа, но его не было. Не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих, лорд Эдмунд побежал. На мгновение ему показалось… нет, он был уверен, что увидел ее на Воксхолл-Уок. Происходящее чем дальше, тем больше напоминало охоту, которая увлекала его все глубже и глубже в зловонные трущобы и лабиринты незнакомых улочек, и он, словно жертва, послушно шел на аромат нежно-розового муслина и золотисто-каштановых локонов, всполохами озарявших нездоровый воздух, пока наконец не понял, что обманут. Измотанный, со стертыми ногами, он со стоном уперся в каменную стену глухого темного тупика. Шум в ушах стих, и лорду Эдмунду вдруг стало жутко от нависшей над ним тишины. Все вокруг словно вымерло, не слышно было даже отдаленного лая собак. Толпы людей, сквозь которые ему совсем недавно приходилось прокладывать свой путь, казалось, остались за сотни миль отсюда. Двери и окна домов по обе стороны тупика были наглухо закрыты ставнями и решетками – впрочем, за единственным исключением, в чем он убедился, присмотревшись внимательнее: неподалеку была грязная витрина какой-то лавки, дверной проем ничто не перегораживало, а над проемом висел древний символ ломбардного дела – корона с тремя шарами.

Лорд Эдмунд заставил себя оторваться от стены и двинулся к ломбарду в надежде хотя бы вызвать кеб и, если повезет, утолить жажду. Его шаги гулко стучали по булыжнику; тишина и впрямь была зловещей. Подойдя к витрине, лорд Эдмунд увидел, что она покрыта густым слоем сажи, из-за чего стекло вы глядело абсолютно непрозрачным. Но дверь была слегка приоткрыта. Он толкнул ее, ожидая, что тишину нарушит скрип петель или звон колокольчика, однако дверь распахнулась бесшумно.

Лорд Эдмунд в нерешительности замер на пороге, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в полумраке. В тусклом свете, проникавшем в открытую дверь, проступили наконец очертания стульев, столов и прочих предметов мебели, нагроможденных по всей комнате, так что свободным оставался лишь узкий проход, уводивший в темноту. Пахло антикварной мебелью, залежалыми тканями, старой бумагой, ржавым железом, пылью, гнилью и плесенью. Он совсем не так представлял себе ломбард; не видно было ни прилавка, ни хозяина, лишь высились груды мебели и кипы хлама, да кем-то был оставлен проход, впрочем вполне широкий, позволявший проникнуть в мрачные глубины. Лорд Эдмунд был, разумеется, из тех, кто привык повелевать; в том мире, где он существовал, исполнялась любая его прихоть, причем быстро и беспрекословно. Но сейчас он был не на Чейни-Уок и не в Нейпир-Холле, и даже не в одном из шумных кварталов города, где за деньги можно купить все, что угодно. Он так и стоял в немом оцепенении, не решаясь сделать ни шага вперед или назад, обезоруженный темнотой и тишиной.

Он и сам не знал, сколько времени прошло, но вот забрезжил свет в дальнем конце прохода, или, скорее, туннеля, поскольку завалы мебели скрывали не только стены, но и потолок. Словно повинуясь гипнозу, лорд Эдмунд двинулся по туннелю, который оказался на удивление длинным, учитывая жал кие пропорции самого домишки и улицы. Едва он выбрался, как в глаза ему ударил свет фонаря, который держала в вытянутой руке некая недвижная фигура.

– Прошу вас, проходите, сэр, – произнес низкий и неожиданно благородный голос, – и позвольте узнать, чем я могу быть вам полезен.

Голос принадлежал мужчине неопределенного возраста, ростом чуть ниже лорда Эдмунда и более худощавого телосложения. Мужчина был чисто выбрит и одет в темный костюм простого покроя, из тех, что носит прислуга. Свет фонаря выхватил из темноты вытянутое, бледное лицо с застывшей на нем печалью, словно бы от долгой болезни или перенесенных страданий, глубоко посаженные под высоким лбом глаза, тонкий орлиный нос и почти бескровные губы. Несмотря на зловещую обстановку, было совершенно очевидно, что этот человек не представляет угрозы для его светлости, и наш лорд уже готов был осведомиться о кебе и попросить воды, как вдруг его внимание привлекла некая конструкция прямоугольной формы, возвышавшаяся справа. Словно угадав его интерес, хозяин – кто же еще это мог быть? – направил в ту сторону фонарь и даже что-то подкрутил в нем так, чтобы свет был ярче. И тогда лорд Эдмунд обнаружил, что заинтриговавший его предмет был холстом, закрепленным на подрамнике. Действительно, перед ним была картина высотой футов шесть, не меньше. Когда же она оказалась полностью освещена, у него перехватило дыхание.