Кантата победивших смерть - Пол Дж. Тремблей Страница 9

Лиза говорила, что один пациент почувствовал жар и боли уже через час после экспозиции.

Через час, черт. У Натали действительно мало времени.

Из динамика телефона доносятся приглушенные толчки и стуки, такое впечатление, что Натали сидит на дне колодца.

— Ты еще тут, Мола? Я включила громкую связь.

— Да, я тебя слышу.

— Может, поменяем машину? А то моя запачкана кровью.

— Это не страшно, если только… — Рамола удерживает себя от объяснений, что вирус передается через слюну и не передается через кровь. Для выявления инфекции даже анализ крови не берут. Зато для анализа на антитела и антигены несколько раз берут пробы слюны, спинномозговой жидкости и фолликул у основания шеи.

Рамола раскачивается на пятках, мысленно уговаривая подругу побыстрее появиться на стоянке.

— Обычно я не одобряю езду с превышением скорости, но сейчас я тебе это разрешаю, Натали, если только…

— Я ударила того типа ножом. Прямо между лопаток. Кажется, убила, но Пола не успела спасти. — Натали произносит имя мужа булькающим шепотом, после чего стонет и кричит что-то неразборчивое.

Рамола пытается ее успокоить, ободрить без лживых обещаний, что все будет хорошо.

— Понятно, что одного сочувствия мало, оно даже близко не поможет горю, но я страшно сожалею. Ты почти уже приехала, да? Мы обеспечим тебе помощь — ага, а вот и ты. Превосходно. Остановись у дорожки, я подменю тебя за рулем. Сейчас выйду.

Рамола, не дожидаясь ответа, сует телефон в сумку с вещами. Окидывает последним взглядом пустую квартиру на случай, если забыла что-то важное. Лэптоп закрыт, лежит одиноким островком посредине кухонной стойки. Он больше не нужен, но в душе Рамолы поднимается волна раскаяния и досады на то, что поторопилась свернуть разговор с матерью и отцом.

Она открывает входную дверь и выскакивает на свет пасмурного, холодного дня.

Белый городской внедорожник Натали катится по маленькой стоянке, шины скрипят на последнем повороте, машина резко останавливается у торца пешеходной дорожки. Рамола подбегает к автомобилю. Неуемный ветер бешено вертит под ногами опавшие листья.

Дверца со стороны водителя открылась. Натали рычит от боли, ругается.

— Тебе помочь? — на бегу спрашивает Рамола.

— Я сама. Уже вышла.

Натали осторожно обходит машину спереди, для равновесия придерживаясь за нее правой рукой. Со времен последней вечеринки по поводу предстоящего рождения ребенка ее живот заметно вырос. Натали держит левую руку согнутой в локте. Рукав от предплечья до кисти потемнел от крови. Лицо осунулось, вытянулось, глаза красные.

— Скверное дело, — говорит она.

Рамола лишь кивает, прикусив язык, чтобы с него не сорвались нерешительное, слезливое приветствие или ответ, которые сейчас не устроят ее подругу. Вместо этого она говорит: «Иди сюда. Надо снять твою толстовку, очистить место укуса». Рамола бросает полотенца на крышу автомобиля, опускает сумку на землю и достает из нее воду и флакон с жидким мылом.

Натали послушно выполняет указание, шипя от боли, отлепляет рукав от раны на руке.

— Согни руку, покажи мне бицепс.

Кольцо из маленьких, рваных проникающих ранок окружено вздувшейся, недобро покрасневшей кожей. Кусочек от Натали не откусили — напавший сразу же разжал зубы после укуса.

— У нас есть на это время?

Рамола не знает ответа, но и не колеблется. Она выдавливает жидкое мыло прямо на рану и размазывает его по руке.

— Рабовирус неустойчив, промывание ранки значительно уменьшает вероятность инфекции.

— Но ведь это не обычный вирус.

— Да, не обычный. — Рамола на целую голову ниже Натали, она снизу вверх улыбается в заплаканное лицо подруги. Натали не встречается с ней взглядом, нервно оглядывает стоянку и прилегающие окрестности.

Издалека доносится отрывистый собачий лай, за ним — холодящий кровь, пронзительный вой койота. До переезда в этот район Рамола не подозревала, что здесь могут водиться койоты. С тех пор она привыкла к их вою по ночам. Однако никогда не слышала, чтобы койоты выли посреди бела дня.

Рамола бросает быстрый взгляд через плечо на жилой комплекс. На окне Фрэнка Китинга колеблется занавеска.

— На машину Пола напала бешеная лиса, — сообщает Натали.

В детстве Рамола обожала лисичек. Однажды она знатно оскандалилась в гостиной, полной потягивающих вино взрослых дядь и теть (там сидели и ее родители, которые потом журили ее сквозь смех), когда Рамола явилась из своей спальни с плюшевой лисой, собираясь попросить стакан воды, но нечаянно ляпнула всей компании, что все охотники на лис — пижоны и мудилы.

Рамола пытается выкинуть из головы непрошеный образ симпатичного рыжего лисенка, превращающегося в слюнявого, спотыкающегося монстра. Она говорит: «Мы почти управились». Промывает рану водой из бутылки. Оборачивает предплечье Натали полотенцем. «У меня в машине есть свитер…»

— Мне не холодно. Поедем уже. — Натали открывает пассажирскую дверь и опасливо залезает в кабину.

Рамола стаскивает перчатки и бросает их на землю поверх испачканной кровью толстовки, подавляя интуитивный порыв поднять и выбросить зараженные вещи в бак для мусора. Она быстро кидает свои сумки на заднее сиденье, по ходу дела замечая на полу за пассажирским местом такую же дежурную сумку Натали. Рамола хватает с крыши второе полотенце, подбегает к дверце водителя и распахивает ее. Наскоро протирает рулевое колесо, водительское кресло и внутреннюю обшивку двери. Бросив полотенце на асфальт, садится в машину. Очистить руль как следует не получилось — рулевое колесо до сих пор влажное. С риском собственного заражения она разберется потом, когда они доедут до больницы. Рамола ругает себя за то, что не додумалась надеть две пары перчаток. Опасность подхватить инфекцию минимальна — вирус бешенства не передается через кровь и обычно гибнет, как только зараженная слюна высыхает, и все же не следует хлопать ушами.

Сиденье слишком далеко от педалей. Рамола вслепую шарит в поисках рычага под сиденьем, чтобы передвинуть его вперед. Натали шепчет: «Надо ехать, надо ехать», еще больше взвинчивая уровень нервозности.

Рамола почти отчаивается и готова уже примоститься на краешке сиденья, лишь бы доставать ногами до педалей, как вдруг рычаг опускается вниз и кресло мягко подается вперед. «Хорошо, хорошо, едем», — говорит она. Рамола поворачивает ключ в замке зажигания, раздается жуткий скрежет — двигатель и так уже работает. Рамола отдергивает руки от руля, как от удара электрическим током.

— Может, лучше я сама поеду? — говорит Натали.

— Ч-черт. Извини. — Рамола включает передачу, внедорожник дергается с места.

По сравнению с ее маленьким, шустрым «компактом» машина Натали грузна и неуклюжа, но Рамоле удается без происшествий вырулить со стоянки и Непонсет-стрит. На обычно оживленной улице нет ни одной машины. Пончиковая «Нектар», ряды магазинчиков, повернутые к дороге боком или фасадом жилые дома стоят без света, словно покинутые людьми.