Холодное пламя - Джон Пассарелла Страница 9

Строительство нового жилого комплекса Брейден-Хайтс еще не завершилось.

Но предусмотрительный застройщик с самого первого дня установил на месте будущего коттеджного поселка красивый деревянный щит, обращенный к оживленной автостраде. На нем летящими буквами было написано: «Ковентри Кроссинг». Щит был выкрашен зеленой краской цвет и выглядел очень официально, как будто дома уже построены и в них живет множество счастливых семей. Белая виниловая растяжка под щитом сообщала: «Семейные дома от 200 000 долларов – скоро!». Через год появилась новая растяжка с очередным заманчивым сообщением – из запланированных ста десяти домов осталось достроить всего двадцать процентов. Продвигаясь вглубь комплекса, можно было видеть, как готовые дома сменяются деревянными каркасами будущих зданий, а те, в свою очередь, площадками, на которых пока были только проложены коммуникации.

Сэл Фаницци работал на своем бульдозере на том краю комплекса, который находился далеко от готовых домов и живущих в них семей, и поэтому не испытывал угрызений совести из-за громкой музыки из старенького радиоприемника, приклеенного скотчем к стеклу кабины. Он слушал классический рок и подпевал – так казалось, что день проходит быстрее, особенно если сидишь в грохочущем бульдозере, не имея возможности общаться с другими строителями. Всю вторую половину дня Сэл разъезжал по грунтовым дорогам между участками, расчищая стройплощадку от деревьев и кустарника.

Езда в одиночестве по извилистому маршруту казалась путешествием во времени. Это было похоже на фильм на ускоренной перемотке или на таймлапс-съемку. Держишь курс на готовые здания – и вот ты в будущем, дома уже построены. Но стоит развернуться и поехать в другую сторону – и вот тебе путешествие в прошлое. Крыши, стены, доски исчезают, обнажая прямоугольный фундамент, появляется освобожденная от растительности земля, а потом и участки, заросшие деревьями, кустами и дикими цветами. Сейчас Сэл работал в прошлом, слушая не прерываемый рекламой выпуск из такого же далекого музыкального прошлого.

Ему поручили расчистить самые дальние участки. Сэл поверить не мог, что подготовительная работа еще не закончена, но он слышал, как те, кто работали на этой территории, поговаривали о «плохой энергии» и «мурашках». Простые работяги или руководители работ – все, казалось, нашли себе занятие получше и подальше, и работа осталась несделанной. Сэм посмеялся и назвал эти разговоры суеверной чушью. Ребята искали любые отговорки, лишь бы не работать. Того и гляди кто-нибудь скажет, что видел в лесу снежного человека.

Вот так расчистка последних зарослей досталась Сэлу. Он лихо надвинул кепку на лоб и сказал бригадиру: «Без проблем!» Разумеется, не прошло и часа, как парни разбрелись, и Сэл заканчивал работу в одиночестве. Нож бульдозера вспахивал землю и выдирал такие же клубки корней, как и везде. Воздух казался неестественно неподвижным, ветерок стих, но эти обстоятельства вряд ли могли сдвинуть стрелку на шкале «необычного». Мощный рев бульдозера в сочетании с разрушительным воздействием ножа отпугнул любых птиц, зверей или рептилий, наделенных инстинктом самосохранения. Что касается холодка, порой пробегающего вдоль позвоночника, Сэл решил, что подцепил гуляющий по округе грипп, и сделал мысленную пометку: когда вернется домой, принять витамин С и таблетки цинка. Ну а пока он подпевал радио – сперва Rain on the Scarecrow Джона Мелленкампа, потом Werewolves of London Уоррена Зивона.

С этим участком он почти закончил. Осталось выкорчевать несколько мертвых деревьев, на которых не осталось ни листика. Большая часть коры облезла, хрупкие ветки были похожи на руки скелетов – немного мертвой древесины, слишком упрямой, чтобы рассыпаться в прах или стать кормом для термитов.

Позовите Сэла Фаницци, и все будет конечно в два счета.

Вообще-то, говоря откровенно – и так, чтобы этого не слышали суеверные болваны из его бригады, – Сэл был готов признать, что это выглядит странно: несколько мертвых деревьев в окружении буйной растительности резко выделялись на фоне остального ландшафта. Может, предыдущий владелец сливал что-нибудь ядовитое в дальнем углу участка, следуя принципу: не вижу – значит, этого нет… Но в чем бы ни была причина, это случилось давно, и дальше этого клочка земли зараза не пошла. Сидя в кабине, Сэл не беспокоился, что вещество, погубившее деревья, навредит ему. Он с удовольствием смотрел, как они падают на землю, как сухие корни выворачивают комья земли, поддаваясь даже как-то слишком просто после всех разговоров, окруживших участок мистическим ореолом.

Когда деревья, одно за другим, упали, словно в замедленной съемке, Сэл поддал газу и выволок их за границы участка, потом развернулся и покружил, чтобы повторить столько раз, сколько потребуется. Когда от деревьев ничего не осталось, он опустил нож бульдозера в разрытую землю, спихнул лишнее в окружающие заросли и разровнял площадку.

Когда падали последние деревья, Сэл подпевал The Rising Брюса Спрингстина и улыбался. Думая только о расчистке и честно заработанной возможности похвастаться выполненным заданием, к которому остальные боялись даже подступиться, он не заметил длинные силуэты за кучами земли. Эти силуэты оказали не больше сопротивления, чем старые деревья. Молчаливые, бесприютные, они не возмущались небрежным обращением, только трепетали на ветру лохмотья, оставшиеся на них столько лет спустя.

Когда бульдозер отъехал и развернулся, они опустились в разрытую землю и снова скрылись из виду. Никем не замеченные, забытые…