Чужая жизнь - Ньевес Эрреро Страница 81

Вдруг зазвонил мобильный телефон Орианы. Пришло сообщение из лаборатории: «Анализы — ОК».

— Уже готовы результаты твоих анализов, — прокомментировала сообщение Ориана. — Пойду заберу их и скоро вернусь.

Через несколько минут она вошла в палату № 421 с результатами анализов в руках. Ее сопровождал доктор Аметльер. Кардиолог внимательно изучил их и разразился смехом.

— Ты находишься в гораздо лучшем состоянии, чем любой из нас. Хорошо, будешь продолжать то же лечение. И мне не хотелось бы, чтобы ты забывал вовремя принять хоть одну из таблеток. В принципе, мы оставим все как есть, согласен? Береги себя и не ослабляй внимания к своему здоровью!

— Почему ты не расскажешь доктору о странных ощущениях, которые стали возникать у тебя после операции по пересадке? — спросила Ориана у Лукаса.

— Нет, это не имеет никакого значения… — уверенно произнес Лукас, сообразив, что не должен был говорить об этом Ориане.

— Мне ты должен рассказывать обо всем, что с тобой происходит, Лукас. Все — это значит все, понятно?

— Не знаю, что и сказать… Мне хотелось только узнать, были ли у кого-то другого, кому пересадили сердце, ощущения, которые могли быть унаследованы от донора.

— Но я же сказала тебе, что нет. Это невозможно! Ведь тебе пересадили сердце, а не мозг. Я уверена, что это галлюцинации. Подумай, ты же перенес очень серьезную травму. Ты вышел из своего дома с одним сердцем, а вернулся с другим.

Лукас слушал ее очень серьезно. Иногда он, соглашаясь, кивал. Юноша не хотел рассказывать всего этого доктору, потому что тот наверняка бы подумал, что имеет дело с сумасшедшим. Он попытался переменить тему разговора.

— Так мне нужно будет вернуться в больницу через месяц?

— Именно так. Не беспокойся, до того как ты уйдешь, мы еще увидимся. Ну, можешь одеваться и отправляться домой. Все идет очень хорошо. Поздравляю!

Именно в этот момент вошли родители Лукаса. Они слышали последние слова врача.

— Все хорошо, доктор? — спросила Пилар.

— Ваш сын чувствует себя лучше, чем любой из нас. Вы даже не представляете себе, как великолепно идет его выздоровление.

Выражения лиц Хавьера и Пилар говорили об их чувствах красноречивее любых слов. Не было никакой другой новости, которая могла бы их так обрадовать.

— Создается впечатление, что это сердце всегда билось в груди вашего сына. Они великолепно подошли друг другу. Нет ни малейших признаков отторжения, которого мы опасаемся при подобных операциях. Так что отправляйтесь домой с мыслью о том, что первое обследование прошло замечательно. Я очень, очень рад и испытываю глубокое удовлетворение. Теперь нужно помнить о том, что послеоперационный период настолько же важен, как и сама операция. Я не хочу никаких отступлений, Лукас. Ты обещаешь мне, не так ли?

— Да, конечно.

Доктор Аметльер обнял юношу и попрощался со всеми. Ориана проводила его до дверей палаты и в течение некоторого времени разговаривала с врачом. Когда она обернулась, Лукас уже застегивал брюки. Обнаженный по пояс, он медленно одевался: белая майка и черная рубашка поверх нее. Ориана, беседуя с родителями пациента, сообщила им о дате очередного обследования, назначенной врачом.

Когда Лукас оделся, все вышли из палаты и попрощались с медсестрой. Юноша запечатлел в своем мозгу этот миг. Лукас всячески тянул время, не желая расставаться с Орианой, и старался вобрать в себя весь аромат лимона и лаванды, оставшийся после того, как он прижал девушку к себе, чтобы соприкоснуться щеками при прощальном поцелуе. Лукасу очень хотелось обнять девушку при всех так сильно, чтобы ощутить биение ее сердца. Однако он не сделал этого. Юноша лишь закрыл глаза и сконцентрировался на своих чувствах, пытаясь оценить эти новые для себя ощущения. На самом деле, когда Ориана завершила этот прощальный поцелуй, он продолжал оставаться с закрытыми глазами. Лукасу очень хотелось, чтобы этот миг никогда не кончался.

Он находился под впечатлением этого поцелуя весь остаток дня. Лукас едва смог что-то поесть, придя домой. Он не чувствовал голода, несмотря на то что ушел из дома, не позавтракав. Юноша прилег на несколько минут, и сразу же в его голове одно за другим начали пролетать мгновения, которые он провел с Орианой этим утром. Лукас чувствовал странность происходящего: с каждым днем он все лучше владел своим телом и в то же время терял свои способности. Вдруг его будто что-то подтолкнуло и вывело из того состояния, в котором юноша находился с тех пор, как попрощался с Орианой в больнице. Он приподнялся на кровати. Внутренний голос неожиданно подсказал Лукасу, что ему следует пойти на кладбище и посетить временное захоронение Кендаля. Лукас надел спортивные ботинки и вышел из своей комнаты.

— Пойду пройдусь, — сказал он родителям.

— Не приходи поздно, — предупредила его мать.

Юноша успел пройти несколько шагов, когда ему навстречу вышел Лео.

— Старина, а я к тебе. Ты направляешься к Джозефу?

— Да, но сначала проводи меня, — сказал ему Лукас, ускоряя шаг. — Я иду на кладбище.

— А можно узнать, что ты там забыл?

— Я скажу тебе об этом позже, иначе ты начнешь отговаривать меня.

— Не знаю, зачем ты туда идешь, но тон твоего голоса мне не нравится.

Мимо проходил один из тех автобусов, которые пересекают город из конца в конец, и друзья сели в него. На последней остановке они вышли, и Лукас побежал. Лео последовал за ним.

— Почему мы бежим?

— Не знаю, но инстинкт подсказывает мне, что надо торопиться.

— Лукас, я не понимаю тебя, — сказал Лео. — Какая причина заставляет тебя бежать?

Лукас не ответил ему и молча остановился у входа на кладбище. Жестом он показал товарищу, чтобы тот тоже хранил молчание. Они вошли, осторожно поглядывая по сторонам. Друзья обогнули центральную аллею, чтобы их никто не увидел. Со стороны казалось, что они от кого-то скрываются.

Святое место, окруженное соснами и кипарисами, располагалось во внутренней части Города Солнца. Отсюда не было видно ни моря, ни реки. Это было скрытое от посторонних глаз, но не уединенное кладбище. В любое время там можно было встретить кого-либо из посетителей и служащих, людей, протиравших таблички с именами своих близких, или тех, кто в определенные дни приходил с цветами, препятствуя забвению. Здесь не только покоились умершие люди, живые тоже находили в этом месте уют и тишину. Лукас был все время настороже, и Лео следовал примеру друга.

— Я только хочу посмотреть, где похоронен Кендаль. Ничего больше.

— А зачем столько таинственности? — громко спросил Лео.

— Тс-с! — Лукас заставил его замолчать, приложив палец к губам. Внутренний голос подсказывал юноше, что необходимо сохранять осторожность.

— Что происходит?

Лукас не смог ответить. Внезапно он увидел ее. Винона! С черными распущенными волосами, словно окаменевшая, она стояла в одиночестве перед одной из могил. У Лукаса участился пульс. Именно она позвала его сюда.