Изувеченный - Наталья Якобсон Страница 8
Изувеченный - Наталья Якобсон читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Сны – как паразиты. Они вторгаются в реальность, захватывают сознание, сводят с ума. Клер тяжело откинулась на подушки и нащупала холодное ожерелье у себя на шее. Сейчас оно тоже показалось ей паразитом. Жемчужная нить, как гусеница, обвивала шею, липла к коже, током пропускала по телу холодок. Странно, что оно совсем не нагревалось от тепла ее тела. Жемчужины всегда оставались холодными. А еще более странно то, что она не решалась его снять. Ожерелье будто стало частью ее тела. Почти неотъемлемой. Иногда даже казалось, что это главная часть, а само тело под ней не важно.
Клер посмотрела в зеркало на стене. Нитка жемчуга выглядела на тонкой шее так красиво, что было бы жаль с ней расстаться. Однако могильный холодок, исходящий от бусин… Клер вспомнила ностальгическое сравнение: жемчужины – это клад, оставшийся от погибшей устрицы, свидетельство ее смерти. Нарост созревает внутри живой мякоти, его извлекают, и она гибнет. Жемчуг – это смерть, которую женщины с таким удовольствием носят на шее.
Кто сказал ей это? Клер нахмурилась. Кто-то говорил. Но кто? И когда? Память не подчинялась, будто Клер обкурилась наркотиками.
Кто из ее друзей мог произнести такие слова? Она точно придумала их не сама. Жемчуг! Смерть! Жемчуг – улика смерти!
Где она это слышала?
Попытка вспомнить оказалась слишком мучительной. В памяти будто захлопнулась какая-то дверь. Было почти физически больно оттого, что сознание старается преодолеть какой-то непреодолимый барьер.
Клер подумала, что зря она не пьет и не курит. Ее немногочисленные приятели утверждали, что глоток спиртного или выкуренная сигарета как нельзя лучше помогают при любых стрессах. Наверное, стоит попробовать. Напиться и забыться. До сих пор она слишком ценила свою трезвую голову. Ведь чтобы хорошо рисовать, нужна трезвость мысли.
Сейчас ей жутко хотелось спать, но перспектива увидеть новый кошмар мешала ей закрыть глаза. Веки налились свинцом, голова раскалывалась, но Клер решила чем-то отвлечься. Она взяла альбом и грифельный карандаш. Лучше было сделать набросок углем, но карандаш первым попался под руку.
Клер хотелось нарисовать что-то красивое, но карандаш начал сам бессмысленно скользить по бумаге. Нечеткие линии сливались в один безобразный клубок. Может, это вышло из-за того, что пальцы вспотели, или оттого, что веки слипались от желания спать. Ей почудилось, что стержень карандаша движется сам собой. Это не она нарисовала обезображенное лицо на листе бумаги, оно будто вышло само. То самое лицо, которое ей снилось. Которое она видела мельком в толпе, перед тем как с людьми происходили несчастные случаи.
Клер выронила карандаш. Рисунок лежал у нее на коленях, безобразный и шокирующий. Побочный эффект ее творчества. Она смотрела на него обескураженно, почти с ужасом. Наверное, так же Виктор Франкенштейн смотрел на дело своих рук, когда сотворил монстра. Все вышло настолько неожиданно! Клер потерла виски. Если бы это был очередной сон! Рисунок почему-то напугал ее очень сильно.
Минуту Клер сидела неподвижно, ощущая его на коленях, как омерзительное насекомое, а потом быстро скомкала и бросила под кровать. Иногда лучше чего-то не вспоминать. Вот и сейчас она силилась забыть нарисованное лицо, но оно, как назло, не выходило из памяти.
Под утро Клер заснула. Ей приснился чудесный сон. Уже проснувшись, она не могла поверить, что все это не произошло в действительности. Ощущение было таким, будто она только что парила в облаках. Вот что значит летать!
Наверное, сны – это и есть полет сознания куда-то в неизведанные миры. Ощущение чуда осталось. А ведь Клер еще ночью была уверена, что увидит нечто более жуткое, если заснет. Выходит, она ошибалась.
Во сне присутствовал некто, кто невыразимо понравился ей. Красивый, изысканный, белокурый и голубоглазый. Ей хотелось запомнить его лицо, чтобы нарисовать, но черты ускользали из памяти. Неужели все идеальное должно быть иллюзией?
Только дело было вовсе не в совершенстве того, кто ей снился. Просто рядом с ним она ощущала какое-то поразительное душевное тепло. Во сне было так приятно и радостно, будто к ней вернулся друг, которого она знала и любила когда-то давным-давно.
Они танцевали. Вернее, вальсировали. Или все-таки занимались любовью? Клер нахмурилась. Она не могла припомнить точно. Но впечатление осталось божественным. Это все равно что побывать ночью в объятиях ангела или олимпийского божества.
Вначале во сне она точно танцевала с ним, смотрела ему в лицо. Он старался чуть прикрывать глаза, потому что они сияли, как пламя свечи. И Клер разглядывала его ресницы, его скулы, шею, ворох кружевного жабо вокруг горла, золотое шитье камзола… Как красиво он одет. Интересно, а есть ли у его рукавов манжеты. Едва она захотела посмотреть, как он попросил:
– Не смотри вниз!
И все же она посмотрела, чтобы увидеть его обожженные руки. Обожженные и плохо действующие, потому что пальцы оказались искалеченными, будто их пытались вырвать раскаленными щипцами.
Искалеченные руки под изысканными рукавами. Неприятное и даже шокирующее сочетание. Клер задумчиво постукивала пальцами по браслету наручных часов и вдруг заметила, что крошечные стрелки на циферблате замерли. Наверное, кончилась батарейка. Клер сняла браслет с руки. Ей не хотелось носить на запястье остановившиеся часы, словно это плохая примета.
У нее мало времени. Пора приниматься за работу. Пора рисовать. И не какие-то абсурдные наброски или лица из сна, а те иллюстрации, которые ей заказали.
Но вместо того чтобы сосредоточиться, она все еще вспоминала сон. Танец. Объятие. Каким сладким было ощущение близости. Но обожженные руки…
Клер встала и выглянула из окна на улицу. По шоссе внизу промчались машины. Уже вечерело. Яркие фары напоминали звездочки. При воспоминании о тех несчастных случаях, которые произошли на ее глазах совсем недавно, Клер невольно удивлялась, как шоссе может быть пустым. Автомобили пронеслись мимо и никого не сбили. Никаких трупов с раскроенными черепами не валяется на асфальте. Быть может, все закончилось. И она никогда больше не увидит растерзанных жертв, случайных происшествий и еще того обезображенного лица, которое мелькало в толпе, предвещая происшествие. Если только она его не выдумала.
Клер задернула шторы и нехотя направилась в ванную. Она еще даже не умылась и не почистила зубы. Сегодня она просто встала слишком поздно. Хотя, может быть, ее красивый сон и стоил того, чтобы добрую половину дня проваляться в постели. Приятные мысли перемежались со страшными, будто в ее сознании слились розовые и черные краски. Красота и нечто безобразное в причудливом мезальянсе. Клер усмехнулась, представив, какими могут выйти ее работы, если она использует в них в полной мере всю новизну своих фантазий.
Зеркало в ванной было недорогим: без рамы и украшений. Но Клер любила заглядывать в него. Даже при скудном освещении одной лампочки без абажура, под потолком оно удивительно четко все отражало. Прекрасное стекло, хоть и не венецианское.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии