Подарок мертвеца - Шарлин Харрис Страница 8

Я повернулась на бок и потянулась, чтобы подпереть подушкой плечи.

Теперь мои мысли вернулись в столь знакомую колею, что в ней как будто отпечатались глубокие борозды. Колея эта вела к моей сестре Камерон. Теперь ее лицо почти стерлось из моей памяти или принимало очертания ее последней школьной фотографии, которую я носила в бумажнике.

Каким-то образом то, что я так неожиданно нашла труп Табиты, подарило мне надежду, что когда-нибудь я смогу найти и останки сестры.

Камерон исчезла шесть лет тому назад. Как и Табиту, мою сестру выхватили из потока ее жизни, бросив на берегу ее рюкзак — свидетеля похищения. Когда Камерон не явилась домой в положенное время, я начала ее искать. Я растолкала мать, чтобы убедиться, что та сможет хотя бы некоторое время присмотреть за Мариеллой и Грейси, и потащилась по душной жаре по той дороге, которой следовала Камерон, возвращаясь домой из школы. К тому времени уже сгущались сумерки.

Сестра задержалась в школе после того, как я ушла, потому что помогала украшать зал для танцев — кажется, для выпускного бала.

Я нашла ее рюкзак, набитый школьными книжками, тетрадками, записями того, что проходили в классе, сломанными карандашами, там же было немного мелочи. Вот и все, что осталось от Камерон. Полиция долгое время держала рюкзак у себя, исследуя все его отделения, задавая мне вопросы насчет каждой записи. Потом мы попросили, чтобы нам его вернули.

Теперь мы возили рюкзак в багажнике нашей машины.

Когда вошел Толливер, я все еще лежала на кровати. Я снова повернулась, чтобы лечь на спину, и уставилась в потолок, думая о сестре.

— Машина отеля заберет Арта из аэропорта, — сказал Толливер. — Я все устроил.

— Спасибо, — ответила я, пододвинувшись, чтобы дать ему место.

Он лег на другую сторону огромной кровати, сняв, как положено, обувь. Я позволила ему забрать одну подушку. Потом дала ему еще одну.

— Когда я вспоминаю, что случилось на кладбище этим утром… — начал он, и у меня ушло мгновение, чтобы вернуться в настоящее.

— Да? — отозвалась я, давая понять, что готова слушать.

— Ты заметила того мужчину среди юношей и девушек?

— Да. С виду ему было около тридцати пяти?

— Темно-коричневые волосы, рост пять футов десять дюймов, среднего сложения.

— Правильно. Конечно, я его заметила. Он выделялся из остальной группы.

— Тебе не кажется, что в нем было что-то подозрительное?

— Там была еще одна студентка постарше, — сказала я, не вполне понимая, куда гнет Толливер, но пытаясь это понять.

— Да, но та выглядела вполне заурядной. А с парнем было что-то не так. Он пришел туда с некоей личной целью, а не потому, что ему положено было там находиться. Как думаешь, может, он профессионал, специализирующийся на разоблачении обманов, и явился туда, чтобы увидеть, как мы это делаем… Чтобы нас разоблачить?

— Ну, мне думается, такова цель курса Клайда Нанли. Не вести расследование, чтобы заставить студентов как следует обдумать спиритизм и занимающихся им людей, а доказать, что все это — показуха.

— Но… Не знаю, просто у того парня как будто имелся свой план. Он вел себя очень целеустремленно.

— Я понимаю, о чем ты.

— Думаешь, нас подставили? — спросил Толливер.

— Да, думаю. Если только это не самое удивительное совпадение за всю историю совпадений.

— Но зачем?

Толливер повернул голову и посмотрел на меня.

— И кто? — задала я встречный вопрос.

Беспокойство на лице брата было отражением моего собственного беспокойства.

Мой бизнес умер бы без вестей, передаваемых из уст в уста. Но этим вестям полагалось быть негромкими. Если за мной потянется хвост газетчиков и телерепортеров, половина людей, пользующихся моими услугами, не захотят меня видеть. Некоторых хлебом не корми — дай побыть в центре внимания прессы, но таких очень немного. Большинство клиентов чувствуют себя неловко просто оттого, что им приходится меня нанимать: они не хотят казаться легковерными простаками. Некоторые пребывают в таком отчаянии, что готовы ухватиться за соломинку, быть именно легковерными простаками, но лишь немногие хотят, чтобы за этим наблюдали посторонние.

Поэтому нет ничего плохого в том, чтобы время от времени давать оповещения в печати. Однажды хороший репортер написал обо мне статью для полицейского журнала, благодаря которой я до сих пор получаю заказы. Многие офицеры вырезали эту статью. Когда бывают исчерпаны все остальные средства, они могут связаться со мной через мой веб-сайт. Мои гонорары отпугивают некоторых людей, обращающихся ко мне за помощью. Я не юрист, и никто не просит меня делать работу pro bono. Нет, не совсем так. Люди просят. Но я отказываюсь. Однако я никогда не оставляю лежать найденное мною тело, не доложив о своей находке. Если я нахожу труп во время работы, я докладываю об этом и никогда при этом не беру дополнительных денег.

Если за меня слишком круто возьмутся репортеры, за мной, без сомнения, начнут охотиться, чтобы заставить заняться работой pro bono [4], просто за хорошие отклики в прессе. Такая работа мне не нужна.

— Как ты думаешь, кто нанял бы такого человека? Некто, кого не устроили результаты моих поисков? — спросила я у потолка.

— После Табиты у нас не случалось неудач, — сказал Толливер.

Да, у меня была длинная полоса успехов — случаев, когда мне предоставляли достаточно информации, чтобы продолжить расследование при достаточной настойчивости с моей стороны. Тела были найдены, причины смерти подтверждены. Деньги лежали в банке.

— Может, кто-то, связанный с колледжем, хочет проверить, чем именно занимается группа Нанли? — высказала я догадку.

— Может быть. Или кто-то, связанный с кладбищем Святой Маргариты, решил, что кладбище используют в нерелигиозных целях.

Мы оба замолчали, озадаченные и расстроенные слишком многими вещами одновременно.

— И все-таки я рада, что ее нашла, — сказала я. — Как бы там ни было.

Мысли брата следовали тем же путем, как это часто с нами случалось.

— Да, — согласился он.

— Милые люди, — произнесла я.

— Тебе не приходило в голову, что полиция подозревала?..

— Нет, — ответила я. — Я никогда не верила, что это сделал Джоэл. В наши дни все первым делом смотрят на отца. «Он насиловал ее? — задала я вопрос голосом диктора телевидения. — Были ли темные секреты в доме, который казался таким нормальным?»

Я улыбнулась, вернее, скривила губы. Людям нравится верить в темные секреты — им нравится выяснять, что нормальные счастливые семьи вовсе не нормальны и не счастливы. На самом деле вокруг существует множество секретов, более чем достаточно. Но Диана и Джоэл Моргенштерны произвели на меня впечатление искренне любящих родителей, а я повидала достаточно родителей, которых нельзя было назвать таковыми.