Око Сатаны - Антон Вильгоцкий Страница 8

— Геннадий Алексеевич, каковы основные пункты вашей предвыборной программы? — ослепительно улыбаясь, спросила у гостя ведущая программы.

— Мне не хотелось бы лишний раз напоминать уважаемым избирателям о страшной беде, что постигла нашу любимую Россию в последние годы, — сказал Райшмановский. — Но без этого, увы, не обойтись. Нашествие сатанистов. Вот она — та ужасная язва, излечить которую до сих пор не смогла сегодняшняя власть. Людей убивают прямо на улицах, детей насилуют на глазах у родителей прямо в домах! Так жить нельзя. Поэтому на сегодняшний день основным пунктом моей программы является не что иное, как бескомпромиссная и беспощадная борьба с этими врагами рода человеческого. И лишь после того, как мы покончим с ними, можно будет задуматься о том, что нам делать дальше. Думаю, в этом многие со мной согласятся. Ну не можем мы заниматься освоением дальнего космоса или развитием нанотехнологий, когда под самыми нашими окнами творится такое непотребство!

«А ведь толково рассуждает, — думал Макарий, пережевывая свой скромный ужин. — Именно такой Президент и нужен России. Он не боится открыто говорить о проблемах, не боится даже, что сатанисты могут попытаться его убить. Они в последнее время очень большую силу набрали», — иерей горестно вздохнул, — «Несмотря на все наши усилия».

— Много лет назад вы ненадолго примкнули к националистическому движению РНЕ и сделали ряд острых выпадов в адрес людей кавказской национальности, — продолжила интервью телеведущая. — Что сегодня вы можете сказать о своем отношении к… Боже, что это?!

Мирный диалог сменился грохотом и матерными выкриками. Распахнув ударом ноги входную дверь, в студию ворвался плечистый парень с заплетенными в многочисленные косички черными волосами и серьгой в ноздре. Вслед за ним вбежали еще двое — также вполне определенного вида. Незваные гости были вооружены бейсбольными битами и арматурными прутьями.

Иерей Макарий выронил второй бутерброд, от которого не успел еще даже откусить.

— Вот он где! — указывая на Райшмановского, закричал на экране волосатый лидер сатанинской троицы. — Покончить, значит, с нами решил, гаденыш? Да это мы сейчас с тобой покончим! Вали его, братва! А потом и дамочку приласкаем! — дьяволопоклонник скользнул маслянистым взглядом по соблазнительной фигуре теледивы.

Это было уже сверх всякой меры. Варвары распоясались настолько, что не побоялись ворваться в останкинскую студию в тот самый миг, когда там находился обещавший разобраться с ними кандидат в Президенты! «Если действующая власть и после этого ничего не предпримет, завтра я пойду на выборы и отдам свой голос за Райшмановского, — подумал иерей. — Если, конечно, он выжил».

Сатанисты дернулись было в сторону депутата, но Геннадий Алексеевич не спасовал. Он, не вставая из-за стола, быстро сунул руку под полу пиджака, выхватил травматический пистолет и произвел выстрел в бедро ближайшему из бандитов. Еще один дьяволопоклонник получил резиновую пулю в локтевой сгиб. Схватившись за ушибленные места и выронив оружие, оба парня повалились на пол. Третий их сообщник струсил и бросился к выходу, но там его скрутила подоспевшая охрана.

Глаза ведущей были в этот миг похожими на блюдца. Но они расширились вовсе не от ужаса, а от восхищения. Ведь ничего подобного в Останкино не происходило аж с 1993 года. Такой инцидент был для девушки настоящим подарком судьбы и сулил ее программе небывалый рейтинг.

— Вот так я предлагаю разрешить этот наболевший вопрос, — сказал Геннадий Райшмановский, пряча пистолет. — Однако, в большинстве случаев против них, конечно, следует использовать не резиновые, а настоящие патроны.

В студии появились полицейские. Сатанистов заковали в наручники и вытолкали прочь. На этом передача закончилась — как оказалось, ее повторяли не полностью, а лишь самый острый, кульминационный момент.

Но и этого хватило, чтобы просторный буфет Большого театра взорвался аплодисментами. «Рай-шма-нов-ский! Рай-шма-нов-ский!», — дружно скандировали люди, которые тоже толком не знали, смогут ли они живыми добраться до дома после сегодняшней премьеры.

В этот миг раздался звонок, извещавший о скором начале второго акта мистерии. Иерей Макарий поднял с пола бутерброд, который он уронил две минуты назад, завернул его в салфетку и положил на тарелку. «Негоже мусорить в храме искусства», — подумал священнослужитель, вставая и направляясь к выходу из буфета. Он не хотел опаздывать на второй акт — такая недисциплинированность могла бы вызвать недовольство Патриарха.

Каково же было удивление Макария, когда, подойдя к дверям патриаршей ложи, он обнаружил там, пребывавшими в крайней степени растерянности, всех своих спутников, сгрудившихся снаружи, подле дверей.

Всех, кроме самого владыки…