Гость Дракулы - Брэм Стокер Страница 79

Когда Маргарет Деландр приехала жить в Брентс Рок, всю округу охватило приятное предвкушение нового скандала. Скандалов, связанных либо с членами семьи Деландр, либо с семьей Брент из Брентс Рока, случалось немало, и если бы тайная история графства была написана полностью, оба этих имени оказались бы хорошо представленными в ней. Правда, статусы каждого семейства так отличались друг от друга, как если бы они жили на разных континентах – или разных планетах, если уж на то пошло, – так как до сих пор их орбиты не пересекались. Вся округа единодушно признавала за Брентами социальное превосходство, и они всегда считали себя стоящими настолько же выше класса фермеров, к которому принадлежала Маргарет Деландр, насколько испанский идальго голубых кровей стоит выше своих арендаторов-крестьян.

Семья Деландр имела древние корни и по-своему гордилась ими, как и Бренты гордились своими. Но их семья никогда не поднималась выше фермерства; и хотя когда-то она была зажиточной, в добрые старые времена войн с другими странами и иностранного покровительства, но состояние Деландров сильно съежилось под палящими лучами солнца свободной торговли и «поры мирного веселья». Они, как любили заявлять старшие члены семейства, «прикипели к земле», в результате пустив в нее корни и телом, и душой. Фактически они, выбрав жизнь овощей, процветали так же, как растительность: цвели и благоденствовали в благоприятный сезон и страдали в неблагоприятный. Их земельный участок, Дандерз Крофт, по-видимому, истощился и стал типичным для семьи, которая обитала на нем. Эта семья вырождалась поколение за поколением, время от времени являя миру хилый росток, обладающий слабой энергией. Например, солдата или моряка, которые дослужились до мелких чинов и на этом остановились, погибнув или из-за безрассудной отваги в бою, или по причине, обычной для людей, не получивших хорошего воспитания и должной заботы в детстве: они поняли, что их способности не позволяют занять более высокое положение. Итак, мало-помалу семья опускалась все ниже, мужчины становились мрачными и недовольными и допивались до могилы, женщины выполняли тяжелую, монотонную домашнюю работу или выходили замуж за человека более низкого происхождения, а то и еще хуже. С течением времени все исчезли, и в Крофте осталось всего двое – Уикэм Деландр и его сестра Маргарет. По-видимому, эти мужчина и женщина унаследовали соответственно мужскую и женскую форму злосчастной тенденции своего племени: у них были общие склонности к угрюмой страстности, похотливости и безрассудству, только проявлялись они по-разному.

История Брентов была почти такой же, но причины упадка проявлялись в аристократичных, а не плебейских формах. Они тоже посылали своих отпрысков на войны, но их положение было другим, и они часто добивались почестей, так как были безупречно отважны и совершали храбрые поступки еще до того, как свойственный им разгульный образ жизни лишал их жизненных сил.

Нынешним главой семьи – если ее еще можно так называть, когда остается только один наследник по прямой линии, – был Джеффри Брент. Это был характерный представитель угасшего рода, в некоторых случаях демонстрирующий свои самые блестящие качества, а в других – полную деградацию. Его можно было справедливо сравнить с некоторыми древними итальянскими аристократами, которых сохранили для нас художники, с их отвагой, неразборчивостью в средствах, утонченной похотливостью и жестокостью – сластолюбцами с потенциалом злодеев. Он был, несомненно, красив той темной притягательной красотой хищной птицы, власть которой над собой повсеместно признают женщины. С мужчинами он держался отчужденно и холодно, но подобное поведение никогда не смущало женщин. Непостижимые законы секса устроены так, что даже робкая женщина не боится яростного и высокомерного мужчину, и поэтому едва ли нашлась бы хоть одна, любого типа и положения, живущая в пределах видимости от Брентс Рока, которая втайне не восхищалась бы этим красавцем. Это была обширная категория, так как Брентс Рок возносился над равнинами и был виден на горизонте из любой точки на сотню миль вокруг, со своими старыми башнями и островерхими крышами, резко выделяясь на фоне лесов, деревушек и редких помещичьих усадеб.

До тех пор пока Джеффри Брент устраивал свои легкомысленные загулы в Лондоне, Париже и Вене – где угодно, лишь бы подальше от родных мест, – общественное мнение молчало. Легко слушать далекое эхо и не волноваться, и мы можем относиться к нему с недоверием, или с порицанием, или с презрением – так холодно, как нам угодно. Но когда скандал приближается к дому, это дело другое: чувства независимости и единства, присущие членам любого сообщества, если оно не до конца прогнило, берут верх и требуют выразить негодование. И все-таки все проявляли определенную сдержанность и обращали на существующие факты не больше внимания, чем было необходимо. Маргарет Деландр держалась так бесстрашно и так открыто, так естественно принимала свое положение постоянной спутницы Джеффри Брента, что люди начали верить, будто она втайне обвенчалась с ним, и поэтому считали более разумным придерживать языки на тот случай, если время ее оправдает, чтобы не нажить в ее лице опасного врага.