Чужая жизнь - Ньевес Эрреро Страница 79

— Добрый день! Мы на прием к доктору Аметльеру, — сказал Хавьер.

— Вы пришли на двадцать минут раньше, вам придется подождать, — ответила Эспина, даже не поинтересовавшись здоровьем Лукаса.

Хавьер не сказал больше ни слова, и все трое прошли в зал ожидания. Когда они уже сели, Пилар, не выдержав, возмущенно произнесла:

— Как можно быть настолько антипатичной? Никогда не встречала человека, которому так бы подходило его имя!

Лукас молчал, среди медсестер, которые проходили по этажу, он искал Ориану.

— Не беспокойся, сынок. Вот увидишь, все пройдет очень быстро. Мы не задержимся здесь надолго.

— Надеюсь, — сказал Лукас, и это было первое, что юноша произнес с тех пор, как они вошли в больницу.

Через некоторое время к ним подошла Эспина и сообщила, куда им следует пройти.

— Идите в палату № 421. Пациенту нужно полностью раздеться и надеть халат. Врач скоро придет. Он уже знает, что вы здесь.

— Но я не собираюсь ложиться в больницу. Речь идет об обследовании, — заявил Лукас, вставая.

— Обследования проводятся на больничной койке. Или вы думаете, что я говорю это для собственного удовольствия?

— Нет, но я…

— Вы должны делать то же самое, что и любой другой пациент, которому пересадили сердце. Это обычный порядок. — Эспина не дала Лукасу возможности закончить фразу.

Мать юноши сжала его руку, давая знак, чтобы он прекратил спорить с медсестрой. Все последовали за Эспиной, но Лукас не переставал возмущаться про себя.

Они вошли в палату. Она была очень похожа на ту, в которой юноша находился во время своего пребывания в больнице. Окна выходили на улицу, и Лукас, чувствуя себя заключенным в тюремной камере, приблизился к одному из них и стал смотреть в окно.

— Итак, я вас оставляю. Постарайтесь переодеться как можно быстрее. Вы должны быть готовы к приходу доктора.

Когда медсестра ушла, Лукас начал раздеваться, но ему не хотелось снимать брюки.

— Сын, тебе же велели надеть халат. Сними брюки, — потребовала мать, заметив его замешательство.

— Для меня было очень тяжело находиться здесь в этом халате. — Он снял брюки. Из-за высокого роста юноша выглядел в халате смешно.

— Попроси у какой-нибудь медсестры, чтобы она дала зеленые брюки, как те, которые были на тебе в прошлый раз, — посоветовал ему отец.

— Да, но в таком виде я не выйду.

Родители посмотрели друг на друга и рассмеялись. Именно в этот момент дверь палаты распахнулась и вошла медсестра в маске. Стоило Лукасу увидеть ее глаза, как он сразу же понял, кто это.

— Ориана! — воскликнул он и больше не сказал ни слова, застеснявшись собственного вида.

— Добрый день. Я должна идти в отделение интенсивной терапии, но скоро приду, чтобы заняться тобой. — Она заметила, как неловко он чувствует себя в халате, и спросила, сдерживая смех: — Хочешь, чтобы тебе принесли зеленые брюки от костюма медсестер? Этот халат тебе слегка маловат.

— Пожалуйста, буду тебе очень благодарен… Я знаю, что похож на клоуна, но ты наверняка сможешь… Передай своему начальству, что в подобном одеянии пациенты становятся беззащитными перед врачами. В таком виде нет желания протестовать. Ну конечно! Так вы можете делать с нами все, что вам захочется…

— Сынок, что ты говоришь! — воскликнула Пилар, выступая в защиту медицинских работников.

— Не беспокойтесь за меня, ваш сын абсолютно прав.

Ориана и Лукас посмотрели друг на друга. Глаза девушки постепенно начали превращаться из зеленых в черные.

Лукас понял, что Ориана нервничает так же, как и он.

— Я скоро вернусь! Попрошу кого-нибудь из коллег, чтобы тебе принесли самые большие брюки, какие только найдутся, — сказала девушка и вышла из палаты.

Когда она ушла, Лукас облегченно вздохнул. Ему очень хотелось увидеть Ориану, но не при таких обстоятельствах. Через некоторое время Эспина с недовольным видом принесла ему брюки от зеленого костюма.

— Могли бы попросить и меня, я же никого не съем, — сказала она и, оставив брюки на кровати, ушла.

Лукас ничего не ответил. Он сразу же натянул брюки. Через несколько минут вернулась Ориана. На этот раз она была без маски.

— Лукас, тебе нужно лечь на кровать. Я должна сделать электрокардиограмму.

— Как хорошо, что именно ты будешь проводить обследование! Меня это радует.

Хавьер с удивлением посмотрел на Пилар. Он не ожидал, что сын вдруг проявит желание пройти обследование. Она же изобразила на своем лице нечто, напоминающее улыбку.

Ориана приблизилась к кровати с аппаратом, который был снабжен многочисленными трубками, заканчивающимися присосками. Она распахнула халат юноши, и Лукас оказался обнаженным по пояс. Ориана смазала кремом область вокруг сердца и присоединила к его телу каждую из трубок.

— А сейчас помолчи, — сказала Ориана, включая аппарат, — и дыши спокойно.

Спустя несколько секунд электрокардиограмма была готова: из аппарата выполз рисунок в виде линий, которые синхронно поднимались и опускались с каждым движением его сердца. Ориана оборвала бумажную ленту и положила ее на тумбочку. Пока девушка отсоединяла трубки, установленные вокруг сердца Лукаса, вытирала оставшийся крем с его груди, она внимательно рассматривала шрам. Юноша, усмехнувшись, спросил:

— Ну и как ты меня находишь?

— Я? Я не умею читать электрокардиограммы, но уверена, что у тебя все в порядке. Скоро обо всем скажет доктор Аметльер. Смотри, сердце выбрасывает кровь семьдесят пять раз в минуту. Это говорит о том, что оно наполняется и полностью опорожняется каждые шестьдесят секунд. То, что показывает кардиограмма, — это последовательность наполнения и опустошения, сердечный цикл или ритм. Врач скажет тебе о том, правильно ли твое сердце осуществляет эти действия.

Лукас наблюдал за тем, как движутся губы девушки, когда она произносит слова. Раньше его раздражало, когда она вдавалась в объяснения, сейчас же юноша находил в этом особую прелесть.

Ориана вышла из палаты и вернулась с аппаратом для измерения давления. Когда она надевала манжету, Лукас взял ее руку, и их пальцы переплелись. Глядя друг другу в глаза, они молчали. Девушка замерла, она не могла, не хотела двигаться…

Наконец Лукас отпустил руку Орианы, и она, нервничая, закрепила манжету. Затем Ориана включила аппарат и вновь напомнила юноше о том, чтобы он не разговаривал. Девушка вставила наушники фонендоскопа в уши и начала слушать биение сердца Лукаса.

— У тебя немного ускоренный пульс, — тихо произнесла она, так чтобы родители не могли услышать.

— Ты знаешь, в чем причина… — сказал Лукас таким же заговорщическим тоном, как и медсестра.

— Нужно позвать Эспину, чтобы ты успокоился… — почти прошептала Ориана.