Куджо. Цикл оборотня (сборник) - Стивен Кинг Страница 7

В это время к Профессору подходил молодой человек и вручал ему чашку с какой-нибудь из рекламируемых каш. Профессор отправлял ложку в рот и после говорил, глядя прямо в глаза каждому зрителю:

– Ну что ж, все в порядке.

Старик Шарп возражал против последней реплики – его возмущала сама мысль о том, что с его продукцией что-то может быть не в порядке. Вик с Роджером убедили его не рациональными доводами, ведь реклама – это совсем не рациональное занятие. Часто вы делаете то, что считаете нужным, но хоть убей не можете объяснить, зачем вы это сделали. И Вик, и Роджер знали, что последняя реплика таит в себе огромную силу убеждения. Фраза, произносимая Профессором, вносила комфорт и ощущение полной безопасности в этот тревожный мир, где родители разводятся, старшие ребята могут без всякого повода надавать вам по шее, ваша бейсбольная команда то и дело проигрывает, а хорошие парни далеко не всегда побеждают, как это показывают в кино. Так вот, знайте: в этом мире, где так много непорядка, всегда будут каши компании «Шарп», и они всегда будут самыми вкусными. «Ну что ж, все в порядке».

С некоторой помощью сына Шарпа (впоследствии Роджер заподозрил, что тот хотел присвоить авторство идеи) Профессор Вкусных Каш получил одобрение и появился в субботнем эфире, не миновав и таких популярных еженедельных программ, как «Звездные рыцари», «Штаты глазами Арчи» и «Остров Джиллигэна». Вскоре Профессор стал национальным героем, а его коронная фраза «Ну что ж, все в порядке» вошла в обиход, как и общеизвестные выражения «Будь спок» и «Не бери в голову».

Когда Вик с Роджером решили пойти своим путем, они не стали разрывать отношения ни с кем из прежних заказчиков. Первые шесть месяцев в Портленде оказались довольно-таки беспокойным временем. Тэду только что исполнился год, и Донна с неохотой уезжала из Нью-Йорка, что стало причиной не одного скандала. У Роджера обострилась старая язва, нажитая им в рекламных боях на арене Большого Яблока, – когда они с Элсией потеряли сына, язва накинулась на него с удвоенной свирепостью. Элсия, правда, держалась молодцом, хотя были и другие проблемы. Их семьи бывали в Мэне раньше, и вместе, и порознь, но они раньше не могли даже представить, как много дверей здесь оказывается закрытыми перед теми, кто, как говорят в Мэне, приехал «из-за границ штата».

Они бы и не переехали, если бы компания «Шарп» оставила их без поддержки. Переговоры в штаб-квартире компании в Кливленде выявили расхождение позиций: старик не хотел расставаться с Виком и Роджером, а сын (которому было уже за сорок) настаивал, что было бы безумием заказывать рекламу двум парням, забравшимся в глушь, за шестьсот миль от Нью-Йорка. Но тот факт, что «Эд Уоркс» сохранила связь с нью-йоркским рынком рекламы, убедил сына, как и большинство их прежних заказчиков. К тому же старик, предвкушая будущую прибыль, был весьма либерален:

– Что ж, если эти молодые люди собираются перебраться подальше от этого безбожного города, они, по-моему, поступают весьма здраво.

Вот и все. Веского слова старика оказалось достаточно. И еще два с половиной года Вольный Стрелок продолжал стрелять печеньем, Джордж и Грэйси – улыбаться друг другу над очередным изделием Шарпа, а Профессор Вкусных Каш – оповещать детей, что все в порядке. Сюжеты снимались в маленькой независимой студии в Бостоне, и три-четыре раза в год то Роджер, то Вик летали в Кливленд на переговоры с Кэрролом Шарпом и его сыном, который уже порядком поседел. Прочая их деловая активность в основном ограничивалась сношениями с почтой и телефонной компанией. В целом такая жизнь их устраивала.

И тут появилась «Красная клубника».

Вик и Роджер, конечно, слышали о ней и раньше, хотя ее выбросили на рынок всего два месяца назад, в апреле восьмидесятого. Большинство каш Шарпа были несладкими. Особенно удачной вышла «Смесь всех круп» – вклад компании в производство крупяных изделий. Однако «Красная клубника» призвана была обеспечить продвижение в новую область, переходную от каш к сладким блюдам.

В конце лета «Клубника» успешно прошла испытания в Бойсе, штат Айдахо, Скрэнтоне, штат Пенсильвания, и на новой родине Роджера – в Бриджтоне. Роджер с содроганием известил Вика, что не позволил двойняшкам отведать этой штуки. «Там больше сахара, чем каши, и все это ужасно напоминает горящий сарай».

Вик тогда кивнул и заметил без всякого намека: «Когда я в первый раз заглянул в пакет, мне показалось, что он полон крови».

– Ну? – настойчиво спросил Роджер. Он слопал уже половину сандвича, пока Вик опять прокручивал в уме случившееся. Он все больше и больше склонялся к мысли, что старый Шарп и его сын в Кливленде ждут их появления.

– Думаю, стоит попробовать.

Роджер хлопнул его по плечу:

– Молодец. Теперь ешь.

Но Вик есть не хотел.

Их, как и всех сотрудников компании, пригласили в Кливленд на совещание, которое должно было состояться через три недели после Четвертого июля. Но, помимо этого, в «Эд Уоркс» пришло специальное письмо, составленное в довольно туманных выражениях, из которого Вик понял: сын Шарпа собирается использовать «Клубнику», чтобы окончательно избавиться от их услуг.

Три недели спустя после того, как Профессор на всю страну с энтузиазмом («Ну что ж, все в порядке») расхвалил «Красную клубнику», в больницу поступил первый ребенок. Маленькая девочка, почувствовавшая недомогание, исторгла из себя то, что ее перепуганной матери сперва показалось громадным количеством крови.

Ну что ж, все в порядке.

Это случилось в Айова-Сити, штат Айова. На другой день было отмечено еще семь случаев. На следующий день – двадцать четыре. Каждый раз родители отправляли детей в больницу, заподозрив у них внутреннее кровотечение. Количество заболевших росло как снежный ком – сперва сотни, потом тысячи.

Ни в одном из этих случаев рвота или диарея не вызывались непосредственно «Клубникой», но именно ее обвинили во всем.

А причина была в пищевом красителе, придающем каше красный цвет. Он тоже был безвреден сам по себе, но почему-то человеческий организм не мог его переварить. Один доктор сказал Вику, что если бы какой-нибудь ребенок умер сразу после порции «Клубники», то вскрытие обнаружило бы, что его пищевод красный, как стоп-сигнал. Конечно, это тоже ничего не значило, но у страха глаза велики.

Роджер собирался развить бешеную активность. Он хотел встретиться с теми, кто выпускал ролик, и с самим Профессором Вкусных Каш, который так вошел в роль, что тоже очень тяжело переживал случившееся. Потом – в Нью-Йорк для встречи с деятелями рынка. Все эти две недели в Бостоне и Нью-Йорке им предстояло работать не покладая рук, чтобы умаслить старого Шарпа и его сына. После этого они явятся в Кливленд не с повинной головой, а с планом сражения, призванного дать отпор конкурентам, осмелевшим после «Клубники».

Так было в теории. На практике Вик понимал, что шансы их на успех немногим отличаются от нуля.

У Вика были и другие проблемы. В последние восемь месяцев он замечал, что они с женой медленно, но неуклонно отдаляются друг от друга. Он все еще любил ее, а Тэда просто боготворил, но все происходило как-то само по себе, и он осознавал, что дальше будет еще хуже. Поэтому ему не очень хотелось надолго покидать дом. Он то и дело замечал у жены какой-то странный, ускользающий взгляд. И этот вопрос. Он задавал его себе снова и снова, когда не мог уснуть, а таких ночей становилось все больше. Есть ли у нее любовник? Они не часто спали вместе в последнее время, а он знал, как она это любит. Делала ли она это с другим мужчиной? Он надеялся, что нет, но разве он мог быть уверенным? Сознавайтесь, миссис Трентон, или будете отвечать за последствия.