Цыганское проклятье - Татьяна Форш Страница 7

Дарина взяла в руки гитару и коснулась изящными пальчиками струн, извлекая грустную, берущую за душу мелодию.

На руке три линии

Лепестками лилии:

Это жизнь, а это я,

А вот там – судьба твоя.

Чему быть по линиям –

Все покрыто инеем…

Зорче под ноги смотри,

А не то споткнешься,

Уходи – не уходи,

Все равно вернешься…

А легко ли будет нам,

То сама не знаю.

Я гадаю по рукам,

Счастье призываю…

Как только отзвучал последний аккорд, с Силантия как наваждение спало. Силы вернулись, а вместе с ними – ясность ума. Мысль вспыхнула в голове яркой вспышкой.

– Пойдем со мной, – выпалил он, глядя прямо в глаза цыганке.

– И куда же ты меня зовешь, поручик?

– В имение свое, к матушке с батюшкой, в жены тебя возьму. Не посмотрю, что цыганка.

Дарина рассмеялась ему в лицо. Зло, обидно. Ярость темной волной накрыла Силантия.

– Не пойдешь, силой заберу. Все одно – моей будешь! – Силантий вскочил на ноги.

– Полегче, служивый! – раздался за спиной предупредительной окрик.

Цыганка поднялась, махнула сидевшим у костра цыганам, давая понять, что ей ничто не угрожает, и улыбнулась Силантию.

– А давай я тебе сперва погадаю, красивый. Денег не возьму, за так погадаю.

Как зачарованный, Силантий протянул ей ладонь. Дарина долго всматривалась в переплетение линий, а потом вдруг резко оттолкнула его руку.

– Все, поручик, уходи. Жизнь ты проживешь долгую, больше не вижу ничего.

– Обещала, так гадай, – настаивал взбудораженный Силантий.

– Уходи, поручик, пока на своих ногах еще ходить можешь.

– Хорошо, – неожиданно согласился он, – уйду. Но не надейся, что навсегда. Еще свидимся.

Развернулся и направился прочь.

Дарина догнала его у подлеска.

– Стой, поручик.

Силантий обернулся и сжал цыганку в объятиях. Впился в губы жадным поцелуем. Она вырвалась и отпрянула. Оглянулась на кусты орешника. Силантию показалось, что за ними он видит какую-то тень.

– Не здесь, – выдохнула она едва слышно, – приходи, как стемнеет, к излучине реки, я там тебя дожидаться стану. А сейчас ступай. И никому обо мне ни слова. Понял?

– Понял. – Силантий кивнул. – Позволь лишь еще раз уст твоих коснуться.

– Не спеши, поручик, все получит лишь тот, кто ждать умеет. – Она снова оглянулась на кусты. Если там кто-то и был, то ушел, и теперь только ветер шелестел листьями. Настороженность покинула ее лицо, и на нем снова заиграла надменная улыбка, а роза на плече от серебринок пота будто вспыхнула алым пламенем.

В часть Силантий вернулся сам не свой. Встретивший приятеля Антон сразу потащил того в трактир.

В заведении было пусто, несмотря на белый день. Пахло прокисшим пивом и подгорелой едой. Трактирщик, красномордый дядька с круглой лысиной, лениво поглядывал в почти пустой зал. Двое целовальников стояли у грубо сколоченной стойки. Вошедших гостей они окинули ленивым взглядом и снова принялись о чем-то разговаривать.

Силантий вспомнил столичный трактир, в который его два года назад возил отец. То была его первая поездка далеко от дома. И разница между тем заведением и здешним была как между замком и развалившейся избушкой. В столичной ресторации целовальники были одеты в белую одежду, без единого пятна, аккуратно подстрижены и выдрессированы, как медведи на ярмарке. Здесь же на него смотрели два молодца не первой свежести, в застиранных серых рубахах и залатанных портках. Волосы взлохмачены и давно не мыты.

Антон провел Силантия в самый дальний угол и жестом подозвал прислугу. Заказали квас и соленых груздей.

– Рассказывай, что стряслось, приятель. Как сходил?

– С чего ты решил, что стряслось? – Силантий мыслями еще оставался с Дариной и почти не слышал, что говорил ему Антон.

– Я же не слепой. Ты вернулся чернее тучи. Как я понимаю, цыгане не ушли и табака нам не видать?

– Я их предупредил. Теперь все будет хорошо. Иди к старосте и доложи, что задание его выполнено.

Антон стукнул боком кружки о кружку Силантия.

– Пива нельзя, так хоть квасом чокнемся. Ну, рассказывай, как прошло? Припугнул ты их?

– Припугнул. Только… – Силантий замялся. – Дело у меня там осталось. Сегодня ночью прикроешь?

– Не вопрос. А что за дело? – Антон сально улыбнулся.

– Встреча у меня. С цыганкой одной. Обещала погадать, коли приду. – Силантий посмотрел на него.

– Ты смотри. Еще приворожит. А когда встретиться-то собрался?

– На закате. Так прикроешь?

– Конечно, друг.

– Вот и славно!

Силантий одним глотком осушил кружку, грохнул ею об стол. Затем резко поднялся, едва не опрокинув тяжелый стул, и вышел прочь. Антон посмотрел ему вслед, и на тонких губах появилась злая улыбка.

Или сегодня, или никогда!

План он вынашивал долго, да только военных действий не намечалось, чтобы оправдать смерть дорогого друга. А тут… сам Бог велел! Как только он узнал о цыганах, сразу понял – это шанс! Спланировать нападение на табор помог староста. Он прям аж весь засветился, когда Антон сказал, что не доверяет мирным переговорам и хочет выжить цыган с этих мест. А коли не послушают, сжечь пару кибиток.

Но с условием!

На помощь его нескольким лихим товарищам, истосковавшимся в мирной глуши без ратного дела, староста пошлет с десяток крепких парней. Чтоб наверняка убедить кочевое племя убраться.

То, что Силантий отправился бы с ним выгнать цыган, Антон не сомневался. Тот всегда принимал его сторону. Сперва Антон гордился такой преданной дружбой, пока ее на корню не сожгла безответная любовь к Софье…

Хорошо, что вышло иначе. Силантий отправился на встречу с Дариной. Это как пить дать. Видать, сдержала цыганка слово. Но рисковать нельзя! Даже если Силантий забудет о Софье, о ней не забудут его родители, устроившие этот брак.

А в сваре многое может случиться. Был Силантий – нет Силантия…

Дверь открылась, и в трактир шагнули пятеро сослуживцев. Увидев Антона, они направились к нему: