Белый крест - Наталья Иртенина Страница 7

Возле древнего необъятного дуба начинался овраг. Земля внезапно обрывалась спуском. Словно змеи, клубились устрашающие корни.

— Смотри. Там, внизу.

— А это уже похоже на целую могилу.

Мурманцев стал спускаться.

Внизу, среди лопухов и дикой смородины, зиял настоящий археологический раскоп. Неровная яма с кровать размером и глубиной полтора метра. Присев на ее краю, Мурманцев взял горсть земли, пропустил между пальцами. Яма была безнадежно пуста.

— Может, он все-таки отыскал свой приз? — Стаси встала рядом.

— Вряд ли.

Мурманцев спрыгнул и поднял какой-то бугристый серый камешек.

— Посмотри-ка. — Он отдал камень жене.

Повертев его в руке, она посмотрела на Мурманцева.

— Кость?

— Полагаю, пяточная, — кивнул тот. — Очень старая. Он действительно раскопал могилу.

Мурманцев выбрался из ямы, взял кость и бросил на дно.

— Незачем тревожить мертвецов. Пойдем. Нужно возвращаться.

Они поднялись по склону и пошли обратно к дороге.

— Ты думаешь, этого несчастного и его семью убил мертвец? — спросила Стаси, отцепляя от брюк колючки репейника. — Разве они не были христианами?

Мурманцев не ответил. Только метров через полсотни заговорил:

— Давным-давно у некоторых язычников был интересный обычай. Существовали определенные сакральные запреты. Мир мертвых и мир живых должны были быть четко отделены друг от друга. Живым запрещалось праздное пребывание на территории мертвых. Для этого, когда закладывалось новое кладбище, назначали сторожа. Его убивали и закапывали в землю. В могилу клали оружие. Чаще всего то самое, которым был убит этот сторож. Его дух должен был охранять покой мертвых, отпугивать живых.

— Похоже, сторож этого кладбища исправно нес службу, — шутливо сказала Стаси. — Просто мастерски застращал местное население.

— Но вдруг является наш лодочник со своей безумной идеей и тревожит покой самого сторожа. Неудивительно, что служивый разгневался, — поддержал шутку муж.

— Ты не сказал, что нашел в доме лодочника. Орудие? Топор? Нож?

— Да, — коротко сказал Мурманцев. Небольшая часть правды при желании может заменить всю правду.

— Что ты сделаешь с ним?

— Выброшу. — Он пожал плечами.

— Его нельзя отдать в музей?

— А зачем? — И добавил: — Только не говори Лутовкину. Не то он углядит в этом покушение на культурное наследие.

Мурманцев отвез Стаси в пансион, сам же не медля отправился в город.

Уездный Ведищев вел свое существование в издревле привычном полусне. Ночью погружался в фонарное безмолвие. С рассвета наполнялся дремотным гулом. Звон трамваев, неспешно ползающих по улицам, кряхтенье фургонов, развозящих почту и продуктовый ассортимент, шелестенье степенной патриархальной торговли на рыночной площади. Затихающие отзвуки разговоров о погоде, здоровье, событиях в мире и о том, суров ли был нынче батюшка на исповеди. Словом, обыкновенная, не претендующая на столичные моды глубинка.

Мурманцев велел остановить возле дома, где жила «мадам экстрасенс». Шофера отпустил на обед в трактир по соседству. Сверток из бардачка прихватил с собой.

Доходный дом старинной, прошловековой постройки имел шесть этажей и три подъезда. Консьержей не было ни в одном. На третьем этаже на двери Мурманцев прочел медную потемневшую табличку:

МАДАМ ЮЛИЯ.

ЛИЦЕНЗИОННЫЙ ЭКСТРАСЕНС

ВЫСШЕЙ КАТЕГОРИИ.

МАСТЕР КОСМОЭНЕРГЕТИКИ И

ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЙ МЕДИТАЦИИ.

ДУХОВНОЕ ЦЕЛИТЕЛЬСТВО, ЯСНОВИДЕНИЕ,

ГАРМОНИЗАЦИЯ ОТНОШЕНИЙ.

ЭКЗОРЦИЗМ. КОНСУЛЬТАЦИИ.

ПРИЕМ С 11 ДО 19 ЧАС.

ВЫХОДНОЙ — ПЯТНИЦА.

Мурманцев кисло поморщился и нажал кнопку звонка. Внутри зачирикала электрическая певчая птаха.

— Иду, иду! — пропел женский голос из-за двери. — Уже открываю!

Мадам Юлия оглядела Мурманцева с недоверчивым восторгом в густо подведенных глазах. На голове у нее было высоко наверчено полотенце.

— Мсье нуждается в услугах экстрасенса? — спросила она, манерно выпячивая губы вперед. — О, прошу вас!

Мурманцев вошел в квартиру.

— Хотя сегодня пятница и у меня не приемный день, — продолжала мадам Юлия с непонятной страстностью, — но вам я не могу отказать, мсье. Вы произвели на меня впечатление.

— Чем же, позвольте узнать? — сухо поинтересовался Мурманцев.

— О, этот твердый мужественный взгляд! Эта благородная строгость черт! Эти губы, скупые на улыбку! Вы — античный герой! И вам нужна помощь слабой женщины. Это так вдохновляет! Идемте же. Идемте!

Мадам Юлия схватила Мурманцева за руку и повела в комнаты.

— Как благородный человек вы не станете смущаться моим фриволите. Поверьте, единственное одеяние женщины, достойное вас, это ее совершенная нагота.

— Обойдемся пока менее достойным меня, — поспешно предложил Мурманцев, заметив, как сползает с плеча мадам ее халатик, черный в золотых драконах.

— Вы правы. Ах, как вы правы, мсье! — согласилась она, поправляя халат. — Это помешает делу.

Комната, в которую они вошли, была странной. Мурманцев удивленно озирался в поисках углов. Их не было. Круглое в периметре помещение с одним окном смотрелось как коробка из-под торта, взгляд изнутри. Тяжелые синие гардины скупо отмеривали сквозь небольшую щель дневной свет. По краям большого круглого стола посередине комнаты стояли два массивных пятисвечных канделябра. Свечи не горели.

Но, несмотря на полутьму, Мурманцев разгадал секрет комнаты. Углы скрывались за высокими, до самого потолка, ширмами, искусно закамуфлированными под стены.

— Садитесь к столу, мсье. Энергетика этой комнаты уникальна. Вы будете находиться в столбе светлой энергии, которая поможет раскрыть ваши супраментальные каналы.

Мадам Юлия зажгла по три свечи в каждом канделябре. Затем села напротив Мурманцева, посмотрела на него долгим загадочным взглядом, глубоко вздохнула три раза и произнесла:

— С чего мы начнем? Будущее, личностная коррекция, энергетическая подпитка? Духовное целительство? Приворот-отворот?

— Начнем мы вот с этого.

Мурманцев достал из кармана завернутый в тряпицу артефакт и положил на стол. Развернул.

Мадам Юлия громко выдохнула, в момент растеряв весь свой медиумический настрой.

— Вам знакома эта вещь?

— Впервые вижу, — резко, почти грубо ответила мадам экстрасенс.