Сайонара - Сьюзен Баркер Страница 7

Ночь. Как тихо. Слышен только шум дальних фабрик и шорох листьев. А еще луна – бледный шар ползет по небу, усыпанному тусклыми созвездиями.

Эта бессонница, эта гиперактивность мозга очень утомляет. Наверное, во всем виноват зеленый чай – он всегда меня возбуждал. Изгородь, утыканная непокорной листвой, закрывала вид. Не забыть бы подрезать в воскресенье.

А герани цвели, несмотря ни на что. За это мы с тобой должны благодарить госпожу Танаку. Если бы не она, цветы давно бы засохли. Вот уж неугомонная старушка! Каждое утро ждет, пока я выйду из дома, и выскакивает вслед – на голове розовые кудряшки, длинный стеганый халат бьет по лодыжкам. Вот сегодня, например, притащила два рисовых шарика с лососем, завернутые в клетчатый носовой платок. Говорит, мне нужно больше бывать на солнце, в наши дни смерть от переутомления становится эпидемией.

– Никогда не любил солнце, – отвечал я ей.

Она не поверила.

– Господин Carol Как можно не любить солнечный свет? Это же основа всего живого!

Затем продолжила допытываться о моем самочувствии, недоверчиво выслушивая уверения, что я здоров. Из-за нее я постоянно опаздывал. Я уже начал выходить на несколько минут раньше, чтобы успеть выслушать ее ежедневные сетования.

Я не разделял мнения госпожи Танаки, что работаю слишком много. Ее поколению несвойственно относиться к работе так, как привыкли мы, хотя некогда именно они привели Японию к экономическому подъему. Что же до теперешнего поколения, то они живут по накатанной, и боюсь, что мы опускаемся все ниже.

Ежегодно я замечаю, что новое пополнение «Дайва трейдинг» уже не так привержено корпоративной этике, и молодые с радостью готовы оставить свои рабочие места ровно в пять. А раньше после пяти в офисе было столпотворение, и не раз я, усталый и изможденный, выбегал оттуда, чтобы успеть на последнюю из Умеды электричку в половине двенадцатого. А, вижу, как ты хмуришь брови. Я понимаю, ты недовольна мною. Обещаю, в мае, когда сдам квартальный отчет, я отдохну. Возьму отпуск, может быть, даже съезжу в Китай – ты всегда хотела побывать в Китае, помнишь?

Как бы то ни было, сегодня я закончил в семь. Всех отослали домой – в компьютерную сеть лопал какой-то вирус из Гонконга, и работа остановилась. Странно было уходить из офиса засветло. Некоторые из моих коллег отправились в бары. Как обычно, они пригласили меня, и, как обычно, я поблагодарил и принес извинения. Уверен, коллеги считают меня чудаковатым и замкнутым малым, но ты же знаешь, мне никогда не нравились бары, дискотеки и прочие подобные вещи. Я оказался дома около девяти, с единственным развлечением на вечер в виде суши, купленных навынос, и пульта от телевизора.

Как же болит голова от этого несчастного святящегося ящика! Бесконечное мелькание цветов, вечные студии, заполненные жизнерадостными хлопающими зрителями. После ужина я выключил телевизор и побродил по комнатам в поисках какой-нибудь домашней работы, однако я успел все переделать еще в воскресенье. Тогда я уселся за кухонный стол, заварил зеленого чаю и стал слушать по радио классическую музыку. Сегодня передавали Элгара. Музыка напомнила мне: я еще не решил, что делать с твоей виолончелью, она так и стоит в пустой комнате, собирая пыль. Наверное, надо пожертвовать ее какой-нибудь местной музыкальной школе – уверен, у них есть многообещающие молодые таланты, способные оценить мой дар. Сколько можно из чистого эгоизма цепляться за несчастный инструмент?

* * *