Дом, в котором я тебя потеряла - Наталья Росин Страница 7

Прощание

Открывая дверь квартиры, я мысленно умоляла Тимура оказаться внутри. Перешагнув порог, я сразу взглянула на место для обуви под тумбой и, не увидев обычно валявшийся там кроссовок, почувствовала болезненный укол в сердце. Что я там думала десять минут назад? Семья, Тимур, квартира?

– Черт. – Вырвалось у меня устало.

Я села на пуфик и тупо уставилась на закружившую у ног Милку. Слезы бессилия хлынули из уставших глаз. Меня разрывало от обиды и досады. Неужели для него ничего не имеет значения? От боли хотелось застыть здесь, в этой темной и холодной прихожей до тех пор, пока у двери не загремят ключи.

Переждав внутреннюю бурю, я все же нашла в себе силы успокоиться. Достав телефон, ткнула на его имя. Пошли гудки, но по ту сторону никто не ответил. Я почувствовала отчаяние. Вдруг что-то случилось? Проклятая, вечно мучащая меня с самого детства мысль. Потому что всегда что-то в итоге случается.

Мысли вихрем проносились у меня в голове – когда он вернется, вернется ли вообще, что мне делать, как не умереть от этой волны отчаяния и осознания собственной беспомощности. Я еще долго сидела так, вслушиваясь в шуршание лифта и стуки соседских дверей, надеясь, что скоро и наша дверь также стукнет. Как же мне хотелось снова его увидеть. Уже неважно, что он снова ушел и, скорее всего, не придет ночевать. Я застонала от этого невыразимого желания. Мое сердце словно сковали во что-то горячее и колючее. С каждой мыслью оно стучало отчетливее, врезаясь в эти болезненные путы.

Очнулась я только тогда, когда прихожая практически полностью погрузилась в темноту. Щелкнув выключателем, я поднялась и скинула верхнюю одежду. Прошествовала на кухню, уже совершенно ничего не чувствуя. Хотелось просто выпить чаю и согреться. Под мерный шум нагревающегося чайника, я встала у окна, рассматривая город с высоты девятого этажа. Макушки серых многоэтажек уныло выглядывали из-за пыльных зеленых крон деревьев. Вечернее небо покрывалось тучами в ожидании ливня. В воздухе витало предчувствие беды. Ну или мне так кажется. Однако впервые мне понравился вид за окном. Нравилось ощущать это созвучие природы с моим внутренним состоянием.

Чайник протяжно завыл. Я навела себе большую чашку чая. На столе лежала неубранная с утра посуда, в том числе и подаренная мной кружка Тима, брошенная им так же, как и ее дарительница. Взглянув на бардак, я зло фыркнула и двинулась в гостиную. Лучше уж посижу там.

Я устроилась на диване поудобнее, подобрав колени к груди и сжав ладонями кружку. В полумраке вечера летучие мыши в панике искали укрытие от грядущего буйства. Проносились зеленые листья, срываемые с веток порывами ветра. Я чувствовала себя таким же листиком – вот только я упорно держалась за ветку, которая уже мечтала меня сбросить.

Как-то незаметно чашка опустела. Голова начала клониться к коленям. Сквозь дымку слез и усталости я слышала, как яростно забили по стеклу смолистые капли дождя. Я уткнулась лбом в колени и прикрыла глаза. Всего на мгновение…

Еще сонная, я резко подняла голову. Комната погрузилась в темноту. А сердце бешено билось. Я точно проснулась от звука хлопнувшей двери. Прищурившись, я вглядывалась в темноту, слыша тихое сопение в прихожей. Наконец, в проеме двери появилось бледные очертания лица Тимура.

– Пришел? – Хрипло спросила я.

– Да. – Он подошел ближе. И сел рядом.

От него несло водкой, но я чувствовала, что он совершенно трезвый. Сцепив руки в замок, Тимур долго молчал, глядя перед собой. Я притихла рядом, чувствуя неладное. В этой вихрастой голове сейчас варилась тяжелая мысль. И я в ужасе ждала его слов, как приговора.

– Я устал, Лис. – Еле слышно сказал Тим.

За окном начинало рассветать, и в полутемной дымке я могла разглядеть его блестящие мерцающие глаза. Серьезные и непоколебимые. Мне стало страшно. Я попыталась дотронуться до него, но его теплая, чуть мозолистая рука мягко отодвинулась. Я промолчала, чувствуя, что так будет лучше.

– Так больше не может продолжаться. – Со вздохом произнес Тим. – Я люблю тебя, но нужно все это прекращать.

– Все это? – Тихо переспросила я. – Нужно прекратить семью? Как так?

– Да вот так. Я просто так больше не могу. Да и ты тоже мучаешься.

– Я не мучаюсь. – Быстро помотала я головой, подобрав ноги под себя и пристально рассматривая его. – Что случилось? Еще вчера все же было хорошо.

– Да не было все хорошо. – Тимур откинулся на спинку дивана. – Уже давно все не хорошо. Я просто притворяюсь, но я уже задолбался так жить.

Он неожиданно рассмеялся. И от этого тихого смеха мне стало еще страшнее. Я боялась дышать. Грудную клетку сжало до боли. Я разыгрывала непонимание, боясь признаться в том, что сама давно чувствовала.