Завещание ночи - Кирилл Бенедиктов Страница 7

Я замолчал и взглянул на ДД. Он довольно улыбался, и у меня появилось неприятное ощущение, что меня провели на мякине.

— Внимательней смотри, — сказал он.

Я присмотрелся. Череп лежал на каком-то грязном столе, причем под него была подстелена газета «Труд» с жирным пятном на месте передовицы. Череп из Лубаантуна, насколько мне было известно, хранился в Британском музее. Представить себе, что в этом прославленном учреждении экспонаты содержатся подобным образом, было свыше моих сил.

— Ты меня лечишь? — спросил я. ДД растерялся.

— Что?

Проклятый языковой барьер, подумал я, он же и слов-то таких не знает…

— Ты меня разыгрываешь?

— А… Нет. Снимок сделан неделю назад в Малаховке.

— Ага, — сказал я, возвращая снимок. — А книжек из Александрийской библиотеки в Малаховке случайно нет? А то, знаешь, я коллекционирую…

ДД по-птичьи покачал головой.

— Ким, это очень серьезно.

— Понимаю. Хочешь, я тебе объясню, что это такое? Это пластмассовая игрушка тайваньского производства. Или стеклянная пепельница оригинальной формы. И тебе абсолютно незачем было тратить на нее полароид-ную карточку.

— Ему шесть тысяч лет, — твердо сказал Лопухин. — Если не девять.

Не люблю, когда меня пытаются выставить идиотом. Если бы меня разводил на подобное фуфло тот же Косталевич, я бы серьезно рассердился. Но ДД не относился к числу людей, склонных к глупым шуткам.

— Вот что, братец, — я помахал рукой бармену Лю. Вообще-то бармен должен стоять за стойкой, но Лю охотно выполняет обязанности официанта. — Давай-ка закажем что-нибудь выпить, и ты мне все спокойно и подробно расскажешь…

— Давай, — кивнул ДД, барабаня пальцами по карточке с черепом. — Что ты рекомендуешь? Я ведь помню, ты у нас спец по коктейлям…

— Ты за рулем? Тогда бери мохито. Он легкий, потом зажуешь мятой — и никакого запаха.

— Приятно иметь дело с профессионалом, — улыбнулся Лопухин и тут же вновь стал серьезным. — Поверь, Ким: это действительно очень древний череп. Двойник того, из Лубаантуна. И он сейчас здесь, в Москве. Точнее, в Малаховке. Я даже знаю точный адрес дома, где он хранится. Неужели тебя не интересует это хотя бы в чисто теоретическом плане?

Я подумал.

— Пока не услышу историю целиком — нет.

ДД переломился пополам и наклонился над низким деревянным столиком.

— Здесь можно разговаривать?

Смешной он все-таки был, ДД. Если уж где и можно разговаривать, то именно здесь, в «Речных заводях», излюбленном месте встреч наемников и посредников. Объяснять я ему, конечно, ничего не стал, ограничившись солидным кивком.

— Мой дед — ты должен его помнить, вы как-то встречались у нас дома и даже о чем-то спорили — хорошо знал человека, которому принадлежал этот череп.

Он замолчал, потому что в этот момент Лю принес наши коктейли. А может, и не поэтому: бармен уже давно вернулся за стойку, а ДД продолжал хранить загадочное молчание.

— Удивительно интересная история, — сказал я. — Это все?

— Нет, конечно. Просто речь идет о таких деликатных вещах… даже не знаю, с чего начать…

Я решил прийти к нему на помощь.

— Ну, например, расскажи, чего ты хочешь от меня, Дима.

— Я хотел бы попросить тебя об одном одолжении, Ким, — выдавил из себя ДД и опять надолго замолчал.

Я благосклонно покивал.

— Ну?

— Одним словом, это очень тонкий вопрос, понимаешь, я не совсем уверен, что мое предложение тебе понравится…

Боже, как меня бесят все эти интеллигентские выверты! ДД, наверное, мычал и телился бы еще час, но тут я наклонился к нему и сказал страшным голосом:

— Короче, Склифосовский.

Он метнул на меня испуганный взгляд и убитым голосом выговорил:

— Ким, мне очень нужен этот череп.

Я даже присвистнул от удивления. Вот чего я никак не ожидал от благородного ДД, так это того, что он явится ко мне с обыкновенной наводкой. О времена, о нравы, как говаривал наш преподаватель латыни.

— Ну и что? — спросил я спокойно.

— Видишь ли, ты же прекрасно понимаешь, что я категорически не способен на такого рода акции. У меня просто не получится!

— А я, по-твоему, способен? Спасибо тебе, родной! Прогнать бы тебя пинками, подумал я злобно. Скотина безрогая.

— Ким! — прочитав мои мысли, вскричала скотина. — Я не имел в виду ничего оскорбительного! Правда, я сам, не задумываясь, полез бы туда за этим черепом, но ты же можешь вообразить, что из этого выйдет!

Я вообразил, и мне сразу стало легче.

— А ты понимаешь, что толкаешь меня на банальную квартирную кражу? — осведомился я. — Мелкую такую, примитивную уголовщину?

— Нет, — быстро сказал ДД. — Это не кража.

— А что же?

— Возвращение вещи ее законным владельцам.

— Знакомому твоего деда?

— Нет! Не спрашивай меня, ради Бога, ни о чем! Это сейчас совершенно неважно.

— А на суде это тоже не будет важно? Он захлопал глазами.

— Да не будет никакого суда! Если сделать все быстро и без лишнего шума…

Забавное было зрелище — Дим Димыч Лопухин, рассуждающий о тонкостях кражи со взломом. У меня даже немного улучшилось настроение.

— Замечательно, — сказал я. — Ну и что конкретно от меня требуется? Лопухин облегченно вздохнул.

— Я все подготовил, — с этими словами он вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо лист плотной бумаги. — Вот, возьми, это план.

Я взял бумагу и развернул. На листе умело — сказывалась археологическая практика — был нанесен план дачного поселка с подробными комментариями. Один дом, стоявший на отшибе, был обведен красным кружком.

— Череп хранится в этом доме, — пояснил ДД. — Но где именно, я не знаю. Твоя задача, Ким, — проникнуть в дом в отсутствие хозяина, найти череп и унести его с собой.

— Одну минуточку, — перебил я. — А почему, собственно, ты думаешь, что я могу выполнить такую работу, а? У меня что, на лбу написано «специалист по дачным кражам»?

— Да нет, Ким, ну что ты, — бормотнул Лопухин смущенно.

— Может, тебе кто-нибудь что-нибудь про меня рассказывал? — вкрадчиво осведомился я. — Может, кто-то дал тебе рекомендации?

— Да, — сказал ДД, вздохнув. — Да, мне рекомендовали тебя.

— В качестве мелкого воришки?

— Нет, как человека, способного на рискованные дела.

— И кто же дал мне столь лестную характеристику? Это действительно было интересно. Люди, которых я знал по университету, как правило, не имели представления о моей работе, а с теми, кто был в курсе, Лопухин вряд ли мог встретиться на заседании Союза молодых историков.