Мертв, как гвоздь - Шарлин Харрис Страница 69

– Отлично выглядишь, Бубба, – восхищенно проговорила я.

– Вы, мисс Сьюки, тоже, – улыбнулся он.

– Ты хотел мне что-то сказать?

– М-м, да. Господин Эрик велел передать вам, что он не тот, за кого выдает себя.

Я прищурилась.

– Кто, Бубба? – спросила я, пытаясь не давить на вампира.

– Укушенный человек.

Я уставилась на вампира, но не потому, что надеялась получить от него более вразумительный ответ. Я просто пыталась расшифровать послание. Мне не следовало так пристально смотреть на него. Глаза Буббы забегали, улыбка исчезла. Мне следовало уставиться, например, на стену – дополнительной информации я бы все равно не получила, но так хотя бы не разволновала Буббу.

– Спасибо, Бубба, – сказала я, похлопав вампира по мясистому плечу. – Ты справился.

– Я могу теперь вернуться в Шривпорт?

– Конечно, – кивнула я. Надо будет позвонить Эрику. И почему он не передал мне столь важное сообщение по телефону?

– А я наведался в приют для бездомных животных, – гордо сообщил мне Бубба.

Я сглотнула.

– О, ну и замечательно, – изрекла я, стараясь сдержать подступающую тошноту.

– Увидимся позже, аллигатор, – прокричал он с дальнего конца стоянки. Только вы решите, что Бубба самый ужасный вампир на земле, он обязательно чем-нибудь вас удивит. Например, своей бешеной скоростью.

– Обязательно, крокодил, – покорно проговорила я.

– Это тот, о ком я думаю? – раздался чей-то голос.

Я подпрыгнула. За моей спиной стоял Чарльз.

– Ты меня напугал, – сказала я. Можно подумать, он этого не понял.

– Извини.

– Да, это был он.

– Я так и решил. Ни разу не слышал, как он поет. Наверное, нет ничего лучше. – Сэр Чарльз уставился на стоянку, словно что-то обдумывал. У меня сложилось такое впечатление, будто он не слушал меня.

Я собиралась задать ему очень важный вопрос, но обдумала слова вампира, и слова застряли у меня в горле. Долго молчать я не могла, иначе вампир заподозрит неладное.

– Думаю, мне пора возвращаться, – пробормотала я и, поскольку ужасно нервничала, растянула губы в улыбке. Боже, как я нервничала. Только что вампир сообщил мне то, что сложило кусочки головоломки воедино. Волосы на теле встали дыбом. Из двух возможных вариантов – драка или бегство – я предпочла второй. Чарльз стоял в дверях. Протиснувшись в коридор, я направилась в бар.

Дверь, ведущая в помещение, обычно всегда открыта, поскольку посетители постоянно пользуются туалетами. Однако в данный момент дверь была заперта. Но я точно помню: когда шла к Буббе, она была открыта.

Плохо дело.

– Сьюки, – проговорил вампир, нагнав меня. – Мне жаль.

– Это ведь ты стрелял в Сэма, не так ли? – выдавила я, нащупывая дверную ручку. Он же не убьет меня на глазах у посетителей? Но однажды Эрик с Биллом выдворили из моего дома десяток людей. И у них на это ушло всего три или четыре минуты. Я помню, с какими лицами несчастные покидали мою обитель.

– Да. Мне несказанно повезло, когда кухарка призналась в убийствах. Но про Сэма она ничего не сказала, да?

– Да, – поддакнула я. – Сэма она не упомянула, кроме того, в Мерлотта стреляли из другого оружия.

Я наконец-то нащупала дверную ручку. Если я ее поверну, то выживу. А, может, и нет. Интересно, насколько высоко Чарльз ценит свою жизнь?

– Тебе нужна была эта работа, – догадалась я.

– Выведя Сэма из строя, я получил отличный шанс попасть в ваш бар.

– С чего ты решил, что я обращусь за помощью к Эрику?

– Я знал, что кто-нибудь сообщит ему о возникшей проблеме. Ну, а поскольку ты работаешь на Мерлотта, Эрик бы непременно помог. На должность бармена, кроме меня, больше никто не подходил.

– Зачем тебе все это?

– У Эрика есть должок.

Чарльз медленно приближался. Может, он намеревался завершить свою миссию прямо здесь. А, может, собирался унести меня куда-нибудь подальше и прикончить без свидетелей.

– Я так понимаю, Эрик выяснил, что я вовсе не из Джексона.

– Да. Ты поставил не на то гнездо.

– Почему? По-моему, идеальное место. Толпы людей, всех и не увидишь. И уж тем более не запомнишь.

– Но все они слышали, как поет Бубба, – заметила я. – Он пел им. Такое не забудешь. Не знаю, как тебя разоблачил Эрик, а я все поняла, когда ты сказал, что ни разу…

Чарльз прыгнул.

В мгновение ока я оказалась на полу, тем не менее, успела засунуть руку в карман. Чарльз приготовился укусить. Он держался на руках, стараясь не завалиться на меня. Вытянутые клыки поблескивали на свету.

– Я должен это сделать, – прошептал он. – Я поклялся. Мне жаль.

– А мне нет, – выпалила я и засунула ему в рот серебряную цепочку. Тыльной стороной ладони я захлопнула вампиру челюсть.

Чарльз взвыл от боли и ударил меня. Я почувствовала, как хрустнуло ребро. Изо рта вампира повалил дым. Крича, я вылезла из-под его тела. Дверь распахнулась, и в коридор влетела толпа посетителей. Сэм пулей выскочил из кабинета. Для человека со сломанной ногой двигался он довольно проворно. Я с изумлением поняла, что в руках Мерлотт держит кол. На вампире образовалась такая куча людей в джинсах, что его самого практически не было видно. Чарльз остервенело, клацал зубами, пытаясь кого-нибудь укусить, но обожженный рот причинял ему такую нестерпимую боль, что все его попытки с треском проваливались.

В самом низу горы человеческих тел, вцепившись в вампира, лежал «Сом».

– Эй, давай сюда кол! – крикнул он Сэму. Мерлотт вручил деревяшку Хойту Фортенбери, тот передал ее Даго Гиглими, который отдал кол «Сому».

– Подождем вампиров-полицейских или решим проблему сами? – спросил он меня. – Сьюки?

– Вызовите полицейских, – пробормотала я, поборов огромное желание разобраться с вампиром без вмешательства копов. В Шривпорте есть подразделение вампиров-полицейских, специальная машина и тюремные камеры.

– Убейте меня! – раздался голос Чарльза. – Я провалил задание. Тюремного заключения я не вынесу.

– Заметано, – изрек «Сом» и вонзил в вампира кол.

* * *

После того, как тело кровососа истлело, посетители вернулись в бар и сели за свои столики. Очень странно. Никто не смеялся, не улыбался. Никто не спрашивал, что произошло в коридоре.

Конечно, можно было подумать, будто случившееся – отголосок тех ужасных дней, когда чернокожих парней линчевали, если те осмеливались подмигнуть белой женщине.