Легион - Уильям Питер Блэтти Страница 63

– Сядьте и расслабьтесь, – предложил Райли следователю.

Киндерман кивнул и устроился в кресле рядом со столом.

– С вами все в порядке, святой отец?

– Да, спасибо. А как у вас?

Киндерман опустил глаза и кивнул, а потом вспомнил, что забыл снять шляпу.

– Простите, – пробормотал он.

– Чем могу помочь вам, лейтенант?

– Я бы хотел узнать кое-что об отце Каррасе, – откликнулся следователь. – С того момента, как его подобрала скорая помощь. Что было дальше, святой отец? Вы не помните? Мне надо знать буквально все до мелочей. Начиная с его смерти и кончая похоронами.

Райли рассказал все, что ему было известно. Когда он завершил свое повествование, оба погрузились в долгое молчание. Завывал ветер, и в здании напротив то и дело хлопали ставни. На город навалилась бесконечная зимняя ночь.

Иезуит достал бутылку виски. Наступившую тишину резанул короткий скрип отвинчиваемой пробки. Райли плеснул в стакан немного виски и, отхлебнув пару глотков, поморщился.

– Ничего не понимаю, – вздохнул он и уставился в окно, словно наслаждаясь видом ночного города. – Я больше ничего не могу понять.

Киндерман кивнул, будто соглашаясь, затем наклонился и, сцепив пальцы, сложил руки на коленях. Он пытался выстроить хоть мало-мальски разумную логическую цепочку.

– Итак, его похоронили уже на следующее утро, – подытожил он. – В закрытом гробу. В полном соответствии с вашими традициями. Но кто последним видел его, отец Райли? Вы не помните? Я имею в виду, когда он находился уже в гробу?

В задумчивости Райли поболтал стакан, наблюдая, как переливается в нем янтарная влага. Он собирался с мыслями. Наконец он промолвил:

– Фэйн. Брат Фэйн. – Райли на какое-то время заколебался, будто сомневаясь, правильно ли он назвал фамилию. Затем кивнул и уверенно подтвердил: – Да, именно он. Ему поручили переодеть покойника и запечатать гроб. Но с тех пор его никто не видел.

– А что произошло?

– Я же говорю, его больше никто не видел. – Райли пожал плечами и покачал головой. – Грустная история. – Иезуит вздохнул. – Он всегда ворчал и жаловался, что Орден к нему несправедлив. У него была семья где-то в Кентукки, и он просил, чтобы его перевели поближе к семье. Поближе к концу...

– К концу? – перебил его Киндерман.

– Он был старенький. Ему было уже восемьдесят... нет, восемьдесят один. Он любил повторять, что позаботится о том, чтобы умереть дома Мы подозревали, что он сбежит от нас, ибо старик чувствовал свою близкую кончину. С ним уже случались два инфаркта.

– Именно два?

– Два, – повторил Райли.

По телу Киндермана поползли мурашки.

– Помните останки мужчины в гробу Дэмьена, – глухо произнес Киндерман каким-то чужим голосом. – В одежде священника.

Райли кивнул.

Киндерман немного помолчал, а потом продолжил:

– Так вот, патологоанатомы утверждают, что этот человек был престарелым и перенес три инфаркта – два при жизни, а третий стал причиной смерти.

Они молча уставились друг на друга. Отец Райли ждал, понимая, что следователь еще не все выложил. Киндерман выдержал взгляд священника и тихо добавил:

– Они уверены, что третий инфаркт наступил от испуга.

Мужчина из палаты номер двенадцать пришел в себя только на следующее утро часов в шесть. А через несколько минут в пустой палате невропатологического отделения было обнаружено тело медсестры Эми Китинг. Живот ее был вспорот, все внутренности вынуты, а брючная полость набита электрическими выключателями. После этого убийца умудрился тщательно зашить рану.