Возлюбленная - Питер Джеймс Страница 60

– Нет!

– О, пожалуйста!

Мальчик молотил кулаком по груди матери, и та шикала на него, бросая в сторону Чарли смущенные взгляды.

– Нет!

– Ах ты Билли, мой дружок, с длинной штукой между ног…

– Фи, как грубо!

Мальчишка захихикал и посмотрел через всю комнату на Чарли, ища одобрения. Но она не обращала на него внимания, вся уйдя в свои мысли, ставшие для нее чем-то вроде кокона. Она чувствовала себя оборванкой, все еще одетая в то, что натянула ранним воскресным утром. Дома она не была. Джинсы, так и липнувшие к ее ногам, казались тяжелыми и колючими.

Чарли оставалась в частной лечебнице все воскресенье, слишком истощенная, чтобы ехать обратно домой, оказаться лицом к лицу с его пустотой, со своим больным сознанием.

Или встретить что-то в доме.

Ей следовало поехать обратно, надо было проявить волю именно сейчас, если уж она хотела, чтобы Том вернулся. Ну не ушел же он из-за того, что они занимались любовью лишь раз в месяц. Возможно, это было одной из причин, но были и другие, столь же важные. Главной из них была та, что, по его мнению, она сходила с ума.

Возвращения в прошлое раздражали его, как и все эти постоянно меняющиеся курсы лечения от бесплодия. Увиденный же ею призрак мужа Виолы Леттерс вовсе вывел его из себя. Эти конюшни. Этот автомобиль в амбаре. Медальон. Ее возрастающее умственное расстройство в некотором роде способствовало, по его мнению, тому, что она ошпарила пса Виолы Леттерс до смерти.

А если уж она съедет из дома сейчас и не станет присматривать за рабочими, то это станет для него последней каплей. Извини, Том, пришлось съехать и поселиться в гостинице, потому что какое-то привидение в доме пыталось повесить меня.

Она должна вернуться, остаться там и держаться молодцом. Она должна показать свою силу себе, равно как и Тому.

Секретарша пригласила мальчишку с матерью. Служащие частной лечебницы хорошо отнеслись к Бену и позволили ему войти. Сиделка принесла ему миску с водой, а попозже еще и немного печенья и консервную банку с собачьим кормом.

А вечером ночная сиделка принесла в палату раскладушку. Было странно спать в палате, слыша спокойное дыхание матери. Чарли как бы снова ощутила себя девочкой.

Весь вчерашний день и минувшую ночь она решала, правду ли ей сказала Лаура. Если Том и Лаура не были вместе, то в каком-то смысле Чарли легче принять его уход. Она радовалась, что его не оказалось в квартире Лауры, радовалась задним числом. Это было глупо. Желать казаться сильной, продемонстрировать, что он ей безразличен, – и потом появиться вдруг посреди ночи у его порога! Да, она будет сильной, как бы тяжело это ни оказалось. Она ненавидела Лауру едва ли не сильнее, чем Тома.

В коридоре Тони Росс прощался с мальчишкой и его матерью. Мягкий заботливый голос Тони был пронизан искренним интересом и воодушевлением: он прилагал все усилия, чтобы каждый его пациент чувствовал себя неповторимой личностью.

– Чарли! Счастлив видеть тебя! Давай, заходи!

На нем был серый костюм в клеточку, достойный принца Уэльского, галстук с перекрещивающимися теннисными ракетками, а на ногах – кроссовки фирмы «Адидас». Серо-голубые глаза посверкивали на тощем лице, а рот почти беспрерывно улыбался. Серые с проседью волосы, остриженные аккуратно и коротко с боков, переходили в лысину на макушке, прикрытую слабым пушком. Он прямо-таки излучал уверенность, энергию и дружелюбие.

– Ну, как ты? – Он крепко пожал ее руку и подержал некоторое время. – Рад видеть тебя! Честное слово! Как Том?

– Отлично. – Она сглотнула.

– Я рад!

Чарли прошла за ним в крохотный кабинет.

– Спасибо, что принял меня.

– Извини, что тебе пришлось немного подождать. Я получил вашу записку. Сельская жизнь, да? Везет же вам.

– Мы все же хотим, чтобы ты остался нашим врачом.

– Разумеется, я был бы счастлив… Хотя вам следует зарегистрироваться у кого-то из местных на всякий случай. Выходит, Том у нас теперь землевладелец, а ты землевладелица?

Она пожала плечами:

– Нормально.

– Всего лишь нормально! – Его лоб наморщился, бровь приподнялась. – А в чем проблема?

– В нескольких вещах. – Она посмотрела себе под ноги. – Например, в том, что я постоянно чувствую запахи – либо очень сильный запах духов, словно кто-то надушенный ими входит в комнату, либо запах горелого, самый настоящий, кошмарный запах горелого. – Она нахмурилась. – Я где-то читала, что если чувствуешь запах горелого, то это симптом мозговой опухоли.

Его глаза изучали ее.

– Ты ощущаешь запахи в конкретных ситуациях?

– По-разному.

– А голова у тебя не кружится? Зрение не затуманивается? Головная боль?

– Головная боль.

– Резкая или тупая?

– Тупая. Голова как бы раскалывается.

Он достал из нагрудного кармана серебряную авторучку и нацарапал что-то на каталожной карточке.

– Что еще?

– Такое ощущение, как будто мой термостат разладился. В какой-то момент я замерзаю до костей, а в следующее мгновение – кипящая жара. И кажется, это не имеет отношения к тому, какая на самом деле температура.

Он сделал еще одну пометку.

– Меня очень часто тошнит.

– Что-нибудь еще?

– Порой бывают странные ощущения дежавю.

– То есть ты думаешь, что уже была где-то раньше?

– Да.

Он заметил отметины на ее шее и чуть-чуть наклонился вперед, рассматривая их.

– Это очень странно. А еще я хожу во сне.

– Диету ты не меняла?

– В общем нет.

– А тебе не хочется какой-нибудь еды, непохожей на обычную?

Тот сырой бифштекс, от которого она откусила кусочек. Китайская коробочка. Ну как же, Тони, конечно, да. Мне хотелось закопать жестянку, полную червей, и откопать ее недельки этак через две, чтобы обнаружить там одного здоровенного червяка. Восхитительного на вкус!

– Особенного – нет. Разве что пью иногда чуть побольше чая и кофе.

Серебряная авторучка Тони сверкнула, когда он сделал еще одну пометку. По стенам поплясывал крошечный белый шарик отраженного солнечного света.

– Как часто ты прогуливалась во сне?

– Я не уверена точно. Думаю, раза три.

– И ты просыпаешься?

– Нет.

– А Тома это не будит?

Она поколебалась.

– Нет.

Он помолчал.

– А это не твое воображение?

– Нет. Определенно нет.