Зеркало из прошлого - Сергей Пономаренко Страница 6

— Обязательно пойду!

— Будешь просить руки нашей дорогой Аннушки? — насмешливо допытывался Артем.  — Не получив согласия своих родителей? Милейший Дмитрий Петрович выставит тебя вон, как перед этим нашего Сашку! Может, Аннушка решила так позабавиться?

У Арсения дрогнуло сердце, и чувство радости мгновенно слетело, словно листва с березы в осенний ветреный день. «Аннушка может быть так жестока?!»

— Ты советуешь мне не идти?

— Дело твое,  — пожал плечами Артем.  — Я лишь высказал свои соображения.

— Я обязательно пойду! С разговором с ее отцом, ты прав, не стоит спешить.  — Арсений был серьезен.  — С тобой Анна обо мне не говорила?

— С чего бы ей со мной откровенничать? — ехидно ухмыльнулся Артем.

Учился он в Киевском университете Святого Владимира, на медицинском факультете, увлекался стихосложением и, в отличие от своих приятелей, не имел грандиозных творческих планов, а собирался стать врачом-патологоанатомом. Его забавляла реакция приятелей, когда он пытался рассказать им, как надо проводить аутопсию. В имении Качановка он оказался благодаря дружеским отношениям своего отца с Василием Васильевичем.

Артем приходился Зинаиде Ивановне Ступачевской троюродным племянником. Столь далекое родство тем не менее делало Артема желанным гостем в семействе Ступачевских, опять же, это было связано с его отцом — Сидором Всеволодовичем, известным в Борзне врачом и богачом. Вначале Дмитрий Петрович даже имел какие-то виды на Артема по причине очень дальнего родства. Однако более чем прохладное отношение дочери к молодому человеку поставило на этих планах крест. Анне не нравилось, когда Артем называл ее кузиной, не иначе, чтобы вывести девушку из себя.

— Дай Бог, чтобы у вас все сладилось! — включился в разговор Платон.  — Место и люди тут чудесные, но и бесовщины в этих краях хватает.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Арсений.

— Теряют рассудок люди — то ли воздух тут такой, то ли бесы в них вселяются.

— Не слышал я здесь ничего подобного.

— Дед нынешнего владельца, Григорий Степанович, при живой жене влюбился в свою племянницу, Юленьку, был ради нее готов на все. Из-за сильных огорчений его жена и умерла.

— Что ты такое говоришь? А я вот слышал, что любовь у него к жене Анне Дмитриевне была большая, что не смог он пережить ее смерти и сам на следующий день скончался.

— Люди говорят иное,  — возразил Платон.  — Умерла Анна Дмитриевна от горя, наблюдая за тем, как супруг волочится за дочерью брата! Своими похождениями он жену до смерти довел, и тогда его совесть замучила. В тот же день он переписал свое завещание, оставив все состояние теперь уже не любовнице Юленьке, а ее брату Василию. Бездетными Григорий Степанович с Анной Дмитриевной были. И не сам он умер, помогли ему — отравлен был за то, что завещание переделал!

Услышав о таких страстях, Арсений перекрестился:

— Мало ли что люди говорят!

— Художник известный тут гостил, Павлуша Федотов ^[4],  — слыхал, наверное?

— Как же — знаком с его картинами. «Сватовство майора», «Игроки», «Анкор, еще анкор».

— В женихах он у Юленьки ходил, а потом узнал о ее амурах с Григорием Степановичем и умом тронулся, в психушке свою жизнь закончил. В картине «Сватовство майора» в образе невесты он Юленьку изобразил, а майор имеет сходство с Григорием Тарновским. Он и поэму написал, чтобы было понятно все изображенное на картине.

— Всякое бывает в жизни, но бесовщина при чем здесь?

— Как — при чем? — удивился Платон.  — Это все происки бесов! Они любят подобные райские места, здесь люди расслаблены и не ожидают ничего дурного. Вот тут бесы и овладевают человеком, проникнув внутрь с питьем, едой или иным способом.  — И с осуждением Платон произнес: — Вот я видел, что ты не крестишь еду перед употреблением, а это лучшая защита от бесов!

Арсений смотрел на Платона и словно видел его впервые. Горячность, с какой тот говорил о бесовской всепроникновенности, его забавляла.

Платон понизил голос:

— Я думаю, что бесы овладели Александром, из-за этого он очень изменился, и, боюсь, не миновать ему беды. Я ему уже предлагал пойти в церковь исповедаться, а он меня на смех поднял. Церковь не посещает, часто куда-то уходит, уединяется, перестал рисовать, а раньше каждый день этим занимался.

Арсений мысленно согласился с тем, что с недавних пор резко изменилось поведение Александра. Но это не значит, что тот одержим бесом!

— Любой творческий процесс требует вдохновения и желания,  — мягко возразил Арсений.  — Возможно, в одиночестве, собравшись с мыслями, Александр ищет сюжеты для своих новых картин.

— Дай Боже, но я все же тревожусь за Александра.