Избегающий смерти - Ольга Морозова Страница 6

Кряхтя и охая, Фёдор Иванович поднялся с кровати и направился на кухню, попить водички. Вставая, он бросил взгляд на вторую половину кровати, где спала жена, и не обнаружил её там.

В кухне жены тоже не оказалось, похоже, её вообще не было дома. Анализировать это событие Фёдор Иванович не стал, так как у него ужасно болела голова, и он плохо соображал. За окном, к удивлению Фёдора Ивановича, было светло, хотя ему показалось, что уснул он совсем недавно. Фёдор Иванович попил воды, но особого облегчения это не принесло. Организм требовал большего.

От безысходности и отчаяния Фёдор Иванович решил выйти на улицу, проветриться. На улице никого не оказалось, что было несколько странно даже для раннего утра.

Фёдор Иванович обвёл мутным взглядом двор, и тут до него донёсся голос:

– Иваныч! Привет! Иди сюда!

Фёдор Иванович посмотрел в направлении голоса и увидел мужичка за деревянным столом, где дворовая интеллигенция играла в домино, по обыкновению сопровождая игру распитием спиртных напитков. Фёдор Иванович воспрял духом. «Вот так удача!» – подумал он, и быстро подошёл к мужичку, явно надеясь на продолжение вчерашнего банкета.

Он тяжело плюхнулся на скамейку напротив. Мужичок улыбался во весь рот, перебирая костяшки домино. Фёдор Иванович сделал над собой усилие и внимательно всмотрелся в лицо мужика.

– Что-то я тебя не припомню… ты не из нашего двора?

Мужик вздохнул и заёрзал.

– Я тут, недалеко живу… а я тебя знаю! Ты часто здесь играешь, а я смотрю. Я тебя хорошо запомнил. Просто ты на меня внимания не обращал.

– Ну, может, и так… – Фёдору Ивановичу не хотелось разбираться, кто кого когда и где видел. – А что ты тут в такую рань делаешь? Никого нет ещё…

Мужик замялся на мгновение.

– Да ничего особенного… встречаю вот, таких как ты, ранних… это сегодня никого нет, а так часто поутру выходят.

– Понятно… – протянул Фёдор Иванович. – Звать-то как?

– Колян.

– Ну что, Колян, делать будем?

– Перекинемся? – Колян постучал костяшками по столу. – А то сижу тут один, скучаю…

– Да давай. – Фёдор Иванович скривил губы. – Я вообще-то на дачу собирался… выспаться бы нужно, а то моя орать будет, как резаная, что опять на автобусе ехать придётся.

Колян многозначительно хмыкнул.

– По-моему тебе только автобус и светит, по-любому. А твоя уехала уже, я видел, так что беспокоиться не о чем.

– Уехала?! Вот те раз! Это когда она успела? Хотя дома её нет, это точно.

– Да, – подтвердил Колян, – села в машину и укатила. Не знаю куда, но укатила.

– Зятя, что ли, попросила? – Фёдор Иванович почесал голову пятерней. – Вот стерва! А я, значит, на автобусе?! Хитро! И не поленилась встать ни свет, ни заря! Машина какая? Серые Жигули? Десятка?

– Да, кажется. Я не присматривался, но вроде такая. Что серая, это точно. Да не парься, ты, Иваныч! Какая теперь разница? Ну, сыграем партию?

– Ну чего уж там, давай! А, – тут Фёдор Иванович сделал многозначительный жест, – не найдётся? Голова болит, просто сил нет. И руки трясутся.

– Да как же, есть. – Колян с готовностью вытащил из-под стола початую бутылку водки и заляпанный стакан. – Выпей, полегчает.

У Фёдора Ивановича загорелись глаза. Он налил почти полный стакан и залпом опрокинул в рот. По телу начало разливаться тепло, появилась приятная эйфория.

– А ты? – спросил он у Коляна. – Налить?

– Нет! – замотал тот головой. – Я не пью.

– Ну, как знаешь, уговаривать не буду, – Фёдор Иванович вылил в стакан остаток и поставил пустую бутылку под стол. – Мне больше достанется. Ну, сдавай!

Где-то с полчаса они сосредоточенно играли. Колян молчал, Фёдор Иванович тоже. Он думал о том, что початой бутылки ему мало, и неплохо бы ещё… дача, конечно, теперь под большим вопросом, но, как говорится, мы предполагаем, а Господь располагает, и тут уж ничего не попишешь.

Странно, но за всё время, пока они сидели за столом, во дворе так никто и не появился. Не было и машин, что несколько озадачило Фёдора Ивановича.

– Слышь, Колян! – спросил он товарища слегка заплетающимся языком, – а где народ-то? Что-то не вижу никого… и вообще странно тихо…

Колян пожал плечами.

– Да что с того? Нет, и не надо. Спят, или разъехались. Я этими процессами не управляю. Мне вообще всё равно – есть, нет. Люди выходят, я с ними играю. Тебе они зачем?

– И то правда, незачем. Только плохо мне что-то… магазин открылся, не знаешь? Я часы забыл.

– Открылся, – быстро ответил Колян, даже не взглянув на часы.

– Тогда я дойду. Ты уж прости, но сил нет. День всё равно пропал. – Фёдор Иванович сделал попытку встать, но рухнул обратно на скамейку. – Хотя, вот чёрт! Деньги забыл… у тебя есть?

– Найду.

– Не одолжишь? Я сразу отдам. У меня дома заначка есть. А вообще, знаешь что? Слетай, будь другом. Что-то ноги не ходят, как прирос. Неудобно тебя грузить, конечно, но приходится.

Колян даже обрадовался просьбе.

– Да я сбегаю, не переживай. Побудь здесь, может, придёт кто. Ты правда хочешь, чтобы я сходил? – Колян от волнения, как показалось Фёдору Ивановичу, даже вспотел.

Фёдор Иванович усмехнулся:

– Вот чудак человек! Ну конечно хочу! Зачем бы я тебе тогда просил? А тебе что за радость?

– Засиделся, размяться хочется. Да и надоело в домино играть. Всё время одно и то же, тоска…

– Ну так и шёл бы, кто тебя держит? Странный ты какой-то… – Фёдор Иванович почувствовал приступ раздражения.

– Не могу, – серьёзно сказал Колян. – Сам уйти не могу. Нужно, чтобы кто-то вместо меня здесь сидел. Только чтобы сам захотел. Наказание у меня такое.

– И что, никто не хочет? – Фёдор Иванович подозрительно уставился на Коляна. – Поверить не могу.

– Хочешь верь, хочешь нет, но до тебе никто не хотел.

– Домино, что ли, жалко? Украдут, думаешь? – Фёдор Иванович выдвинул вполне правдоподобную, как ему показалось, версию необходимости постоянного присутствия Коляна за столом.

– Да, да! Боюсь… украдут, что делать тогда буду? – Колян обрадованно уцепился за предложенную версию.

– Ну, тогда не переживай, посторожу твоё домино… иди уже… мочи нет! Чего ты тут болтаешь зря?! Трубы горят, не понимаешь, что ли?!

Колян вскочил и, как показалось Фёдору Ивановичу, будто растворился в воздухе.

Фёдор Иванович остался ждать. На него навалилась страшная апатия. Руки и ноги отяжелели, словно налились свинцом, глаза начали закрываться сами собой, в ушах появился шум, который не давал Фёдору Ивановичу сосредоточиться. На мгновение он отключился.