Усмешка тьмы - Рэмси Кемпбелл Страница 58

– Меня, кажется, ограбили.

– Вот это новость, приятель.

– Щелкать-то клювом нечего, да?

– Обманули дурака на четыре кулака…

У меня нет времени отвечать на их подколы.

– Меня, мать вашу, реально ограбили! – я поворачиваюсь к экрану, где повисло рабски-услужливое «Желаете выполнить другую операцию?», шмякаю по «да» и снова проверяю баланс – в глупой надежде на ошибку. Но нет, минус сейчас даже отчетливее, чем прежде – теперь его уже ну никак не принять за грязь на стекле.

– Они ведь могут украсть еще больше, – выдыхаю я. – Мне нужно связаться с банком!

– Ну и что, ты собираешься проделать это через эту штуку? – главарь «мафии» опирается ладонями на экран, и от его пухлых рук расползается по металлической огранке влажная дымка. – Чувак, не получится.

– Вообще никак, – вторят ему из-за спины.

– Ничего не выйдет, парень, – добавляет еще кто-то.

Их голоса звучат так, будто они – мультяшные персонажи, которых дублирует один и тот же человек. Цифры на экране возбужденно подрагивают, будто долг мой вот-вот увеличится еще на пару тысяч фунтов – или так только кажется.

– Давай, выходи из очереди, – поторапливает меня «главарь». Но теперь мне кажется, что его внешность как-то изменилась, или это и вовсе другой человек из их кодлы, с несколько другой прической – они что, меняются местами, пока я не вижу?

– Иди звони в свой банк, – вторит ему из-за плеча другой тип, выглядящий зеркальной копией первого.

– Или напиши им, – добавляет кто-то из хвоста очереди.

Их слова только усиливают мое чувство беспомощности. Мобильный я оставил у Натали – в Америке бы он все равно не работал. Я отхожу в сторонку, пуская «главаря» к банкомату, а затем делаю глубокий вдох.

– Мне ужасно неловко, но не могли бы вы одолжить мне немного денег? Обещаю, я вам все верну. Дайте мне ваш адрес, и я дам вам свой.

«Главарь» берет сто евро и закрывает раздаточное отверстие рукой, поворачиваясь к своим товарищам.

– Ну прям как дома, – ухмыляется он.

Меня сразу берут в кольцо.

– У нас дома тоже есть попрошайки, зависающие у банкоматов, – изрекает кто-то из них.

– Так что нас на мякине не проведешь, голь голландская, – добавляет человек с пробором, рассекающим его лоб так, что голова кажется треугольной.

Дикая усмешка сама наползает мне на лицо.

– Я не голландец. Я такой же англичанин, как и вы.

– А воняет от тебя, как от голландца, – ухмыляется в ответ «главарь».

– Фимиамом потянуло! – насмешливо протягивает его копия и делает вид, что отгоняет дым.

– Наркоман, – качает головой третий. – Двойной голландский.

Я чувствую, что вот-вот сорвусь, и кончится это, скорее всего, плохо.

– Да какой я вам голландец! – выкрикиваю я. – Вы видели мой баланс, он – в гребаных фунтах стерлингов!

«Главарь» прячет свои купюры во внутренний карман пальто и уступает место типу с треугольной головой.

– Хочешь сказать, у тебя есть деньги? – холодно спрашивает он.

– Наверняка уже обнес кого-то, – говорит «треугольник».

Меня обступают еще теснее, нахально поглядывая и явно провоцируя на драку, но я стою, не двигаясь, и круг чуть расступается.

– Если собираешься просить милостыню, так делай это правильно, – говорит тип с челкой, брошенной на левую сторону. – Отбрось условности. Никакого достоинства.

Я спасаюсь от них едва ли не бегом. Улица внезапно оживляется – случайные люди провожают меня подозрительными взглядами, и это ох как нервирует. Нужно найти способ связаться с банком, но как? Куда мне идти? Где раздобыть денег? Моим телом овладевает паника, неся его, беспомощное, вперед, без цели – а потом я замираю посреди улицы и смеюсь в голос. Отбросить условности, значит? И никакого достоинства? Невольно «мафия» подсказала мне решение проблемы.

Я ступаю на мост над трепещущими водами. Несколько велосипедов прикованы к перилам, ограждающим канал. Будь на моем месте Табби, как бы он разыграл эту сцену? Нацепив широкую неподвижную ухмылку, я начинаю взволнованно пританцовывать перед небольшой компанией, стоящей на мосту. Как только их внимание приковано ко мне, я выдаю пантомиму. Я делаю несколько попыток взобраться на велосипед – и всякий раз опрокидываюсь на мостовую. Потом начинаю вращать воображаемые педали и оглядываюсь, удивляясь, куда делся мой транспорт. Потом притворяюсь, что еду на каком-то ужасно ветхом сиденьи и насаживаюсь на столбик под ним. Щеки болят от примерзшей улыбки, я накачиваю пару невидимых шин – неравномерно разрастающихся в моих все шире разводимых руках и лопающихся, подобно голове Табби в сценическом номере. Это финал – больше идей в голову не идет. Я иду на поклон и шлепаюсь лицом вниз перед своей аудиторией.

Смех сопровождается рябью аплодисментов – если только за эти звуки я не принимаю по ошибке шум канала. Выходит, мои усилия – коту под хвост? Я ведь даже не поставил коробочку для пожертвований. Не переставая удивляться своему идиотизму, я завожу левую руку за спину, а правую вытягиваю вперед. Через мгновение в мою ладонь падает какой-то холодный кругляш, за ним – еще один. Остальные бряцают по тротуару, один задевает край моей руки. Вскоре мои благодетели расходятся, избавив меня от мучительной необходимости смотреть им в глаза, оставив меня считать синяки и доходы. Я заработал одиннадцать евро… двенадцать… даже больше!

– Спасибо! – кричу я, привлекая еще парочку подозрительных взглядов, и ссыпаю монеты в карман брюк. У меня более чем достаточно денег, чтобы оплатить счет в «Золотой чаше», и я твердо намерен вернуть свою карту, пока прохиндей за прилавком, вполне способный догадаться о правильном порядке цифр из моего пин-кода, не обчистил меня.

Окрыленный, я быстро шагаю по аллее. Люди расступаются, давая мне дорогу и обеспечивая подозрительно широкий проход, и вскоре я понимаю, что можно уже убрать ухмылку с лица. У меня с трудом выходит подавить смех, когда я думаю о дырке, которую кто-то пробил в моих финансах – дырке большей, чем сама стена. Прикусывая щеки изнутри и изо всех сил стараясь не дать истерике волю, я пересекаю еще один мостик. Блестящая рябь воды мешает мне сосредоточиться. Каким-то образом я умудрился уйти далеко от отеля – ни «Золотой чаши», ни его самого не видно. Куда идти – вперед, назад? По этой стороне улицы, по другой? Быть может, стоит вернуться на мост? Мне до одури хочется, чтобы людей вокруг стало чуть поменьше – их зубастые силуэты мешают смотреть прямо вперед. Добравшись до моста, я сразу бегу на середину – перила словно становятся мягкими и липкими под моими руками. Отсюда квартал просматривается в обоих направлениях примерно на полмили – но ни «Золотой чаши», ни отеля «Dwaas» нигде нет.

Не может такого быть.

В этот раз, чтобы попасть на другую улицу, я не пользуюсь мостами. Густая ржавая рябь так и липнет к зрению, и я сразу вспоминаю об оптических эффектах, что использовались в старых фильмах для обозначения смены времени и места. Здания вокруг меня будто бы вытянулись, изготовившись превратиться во что-то иное прямо у меня на глазах. Почему тут так много секс-шопов? Голые фигуры на обложках дисков в витринах действительно такие толстые, или у меня опять проблемы со зрением?