Великая и ужасная красота - Либба Брэй Страница 58

Элизабет надувает губы.

— Но что же я напишу матушке о сегодняшнем спиритическом опыте?

— Напиши, чтобы она не тратила деньги попусту и не участвовала в подобной ерунде.

— Джемма Дойл, ты просто ужасна! — ворчит Сесили.

— Да, — решительно соглашаюсь я, отказываясь от роли королевы школы Спенс.

— Ну и мошенничество! — заявляет Фелисити, когда мы слились с толпой, покидавшей зал. — Она и вправду поверила этой чуши! Решила, что Сара — имя твоей матери! А потом вместо настоящей Сары Риз-Тоом мы получили привет от какого-то влюбленного Реджи, взывающего к своей Полли!

— А как нам теперь быть с мадемуазель Лефарж? — шепотом спрашивает Пиппа. — Мне кажется, она нам всем вкатит штук по сорок замечаний по поведению!

— Наверное, ждет не дождется, когда мы вернемся в школу, — с испуганным видом предполагает Энн. — Наверняка ведь она расскажет миссис Найтуинг о том, что мы натворили, и нас не отпустят на прием с чаем в следующем месяце! А там будут танцы!

От этой мысли даже Фелисити побледнела, а я радуюсь, что они перестали приставать ко мне с расспросами. Мадемуазель Лефарж немного отстала от нас. Но она совсем не выглядит мрачной. Нет, она осторожно промокает глаза носовым платочком и улыбается инспектору Кенту, который предлагает проводить нас до экипажа.

— Думаю, все будет прекрасно, — говорю я.

Люди, покидавшие спиритический сеанс, старались как можно скорее добраться до карет и колясок, и при этом не промокнуть насквозь под дождем. Я поневоле отделилась от своей компании, когда пожилая пара перед нами вдруг замедлила ход, почти остановилась. Я не могла обойти их, и просто смотрела на удалявшуюся светловолосую голову Фелисити.

— Могу я чем-то помочь вам, мисс?

Знакомый голос раздается над самым ухом, знакомая рука дергает меня в сторону, в узенький проулок рядом с величественным особняком.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я Картика.

— Слежу за тобой, — отвечает он. — Можешь ты мне объяснить, что значит ваша сегодняшняя выходка?

— Да мы просто решили немножко повеселиться. Обычное школьное озорство.

Тут над улицей разносится чей-то голос, выкрикивающий мое имя.

— Они меня уже ищут, — говорю я, надеясь, что Картик сразу меня отпустит.

Но он только крепче сжимает мое запястье.

— Сегодня что-то произошло. Я чувствую это!

Я пускаюсь в объяснения:

— Это на самом деле была просто случайность…

— Я тебе не верю!

Картик поддает ногой валявшийся на земле камешек, и тот взлетает высоко в воздух.

— Это совсем не то, что ты думаешь! — быстро говорю я, оправдываясь. — Я могу все объяснить…

— Никаких объяснений! Мы тебе отдали приказ, а ты должна ему следовать! Никаких больше видений! Ты это понимаешь?

Картик высокомерно усмехается. Видимо, он ожидал, что я задрожу от страха и выражу полное согласие. Но во мне этим вечером что-то сильно изменилось. И я уже не могу вернуться обратно.

Я внезапно кусаю его за руку, Картик вскрикивает и отпускает меня.

— Никогда больше не смей говорить со мной вот так! — зло бросаю я. — А я впредь не намерена быть испуганной и послушной школьницей. Да кто ты такой, чужак, чтобы указывать мне, что я могу делать, а чего не могу?

Картик скалится.

— Я — Ракшана!

Я смеюсь.

— Ах, ну да, конечно… великие и загадочные Ракшана! Таинственное братство, которое боится того, чего не понимает, и потому вынуждено скрываться за спиной какого-то мальчишки!

Это слово ударило Картика так, будто я в него плюнула.

— Ты же не мужчина. Ты — их лакей! А меня вообще не интересуете ни ты, ни твой брат, ни ваша дурацкая организация. И с этого момента я намерена делать, что хочу, и вам меня не остановить. Не ходи за мной! Не следи! И не пытайся больше со мной пообщаться, или ты очень об этом пожалеешь! Ты понял?!

Картик застывает на месте, потирая укушенную руку. Он слишком потрясен, чтобы хоть что-нибудь сказать. И в первый раз по-настоящему потерял дар речи. Так я его и оставила.

Мадемуазель Лефарж не сделала нам ни единого замечания. Она всю обратную дорогу сидела молча, закрыв глаза, и на ее лице блуждала печальная улыбка. Но в руке она сжимала визитную карточку инспектора. Понемногу все, утомленные долгим вечером, задремали, несмотря на дорожную тряску. Все, кроме меня.

Меня лихорадило от того, что довелось увидеть этим вечером. Все, написанное в дневнике Мэри Доуд, оказалось правдой. Сферы действительно существуют, и моя матушка где-то там, в других мирах, ждет меня. Предостережения Картика теперь ничего не значат. Я не знаю, что могу увидеть за дверью, ведущей в свет, и, по правде говоря, немножко боюсь этого знания. И лишь одно я знаю наверняка, с полной уверенностью: я никогда не стану пренебрегать силой, что скрывается во мне. Пришло мое время.

Моя рука ложится на плечо Фелисити; я осторожно встряхиваю ее, чтобы разбудить.

— Что такое? Уже приехали? — спрашивает Фелисити, потирая глаза.

— Нет, пока еще не приехали, — шепчу я. — Но мне нужно, чтобы мы устроили собрание Ордена.

— А… чудесно, — сонно бормочет Фелисити, снова смежая веки. — Завтра и устроим…

— Нет, это слишком важно. Сегодня. Мы должны встретиться этой ночью.