Легион - Уильям Питер Блэтти Страница 54

– Бог ты мой, да у вас еще хватает наглости...

Но Киндерман уже обернулся к Аткинсу:

– Убийца находится где-то в больнице, – уверенно произнес он. – Позвони в участок. Нам потребуется много людей.

– А теперь выслушайте МЕНЯ! – взорвался Тенч.

Но следователь не обратил на него ни малейшего внимания.

– На каждом этаже выставить двух охранников. Запереть все выходы. Возле каждого – тоже по одному дежурному. Никого не впускать и не выпускать без надлежащих документов.

– Ну уж это у вас не пройдет! – взвизгнул Тенч.

– Всех выходящих обыскивать. Необходимо найти хирургические ножницы. С этой же целью следует обшарить все подозрительные уголки в больнице.

Тенч побагровел.

– Да вы будете слушать меня или нет, черт вас побери!

На этот раз следователь круто обернулся к доктору и мрачно отчеканил:

– Нет, слушать будете ВЫ, а не я. – Голос его звучал ровно. – Я хочу, чтобы вы знали, с чем мы сейчас имеем дело. Вы когда-нибудь слышали об убийце «Близнеце»?

– Что-что? – Тенч кипел злобой и никак не мог успокоиться.

– Я сказал убийца «Близнец», – повторил Киндерман.

– Да, я о нем слышал, ну и что же? Его убили.

– А вы помните, как описывали его «фирменные знаки» на жертвах?

– Послушайте, на что вы намекаете?

– Так вы помните?

– Как он уродовал трупы?

– Да, – твердо произнес Киндерман. Он вплотную придвинулся к доктору. – Убийца всегда отрубал у жертвы средний палец на левой руке, а на спине вырезал знак Зодиака – знак Близнецов. Фамилия или имя каждой жертвы начиналось с буквы "К". Ну, теперь вспомнили, доктор Тенч? А теперь забудьте об этом, вычеркните все из памяти, выкиньте из головы. На самом деле он отрезал вот этот палец! – И следователь выставил вперед указательный палец правой руки. – Не средний, доктор, а УКАЗАТЕЛЬНЫЙ палец! И не на левой руке, а на правой! Да и знак Близнецов он вырезал не на спине, а на левой ладони! Только сотрудники отдела по расследованию убийств в Сан-Франциско знали об этом, а больше никто. Но они специально подкинули прессе ложную информацию, чтобы потом к ним не являлся какой-нибудь очередной псих и не утверждал, будто он и есть настоящий убийца, тот самый «Близнец». Таким образом, они не тратили напрасно время на лишние допросы и расследования и сэкономили его на поиски истинного преступника, выйдя на его след. – Киндерман говорил теперь прямо в лицо доктору: – А в ЭТОМ конкретном случае, в этом и еще двух других, доктор, мы имеем дело как раз с настоящим убийцей, потому что все сходится! Абсолютно все. Тенч остолбенел.

– Я не могу вам поверить, – выдавил он, наконец, из себя.

– Придется. И еще: когда «Близнец» писал свои послания в газету, он имел привычку иногда удваивать букву "р", наверное, для большего эффекта. Это вам ни о чем не говорит?

– Боже мой!

– Теперь вам все ясно? Все понятно?

– Но как же с фамилией? Ведь «Дайер» не начинается с буквы "К", – воскликнул пораженный Тенч.

– Его второе имя было «Кевин». А теперь позвольте нам заняться делом, чтобы мы имели возможность обеспечить вашу же безопасность.

Бледный, как полотно, доктор кивнул.

– Простите меня, – тихо пробормотал он и зашагал прочь.

Киндерман вздохнул и, устало посмотрев на Аткинса, огляделся вокруг. Одна из медсестер соседнего отделения стояла рядом. Сложив руки, она пристально наблюдала за следователем. Киндерман встретил ее взгляд и отметил про себя, что девушка странно возбуждена. Он повернулся к Аткинсу и, взяв его под руку, отвел от стола.

– Сделай все, о чем я только что говорил. И еще не забудь про Амфортаса. Ты ему так и не дозвонился?

– Нет.

– Продолжай звонить. Ну все. Теперь иди. – Киндерман легонько подтолкнул сержанта и молча проследил, как тот вошел в застекленный кабинет и снял телефонную трубку. И снова неимоверная тяжесть обрушилась на его душу, как только он направился в палату Дайера. Следователь старался не смотреть на полицейского, дежурившего у двери. Он медленно взялся за ручку и, открыв дверь, вошел внутрь.

Внезапно Киндерману показалось, будто он проник в другое измерение. Лейтенант прислонился к стене и взглянул на Стедмана. Патологоанатом сидел на стуле, уставившись в пустоту. За его спиной дождь барабанил в оконное стекло. Половину комнаты скрывала тень, а тусклый свет, струящийся сюда с улицы, серебристым сумраком окутывал палату.

– Во всей комнате ни капли крови, – еле слышно проговорил Стедман. Голос его звучал безжизненно. – Даже на бутылочных горлышках, – добавил он чуть погодя.

Киндерман кивнул. Он набрал в легкие побольше воздуха и посмотрел на тело, которое покоилось сейчас на кровати и было накрыто белой простыней. Рядом стояла тележка для развоза лекарств, и на ней ровными рядами выстроились двадцать две бутылочки для анализов. В них была разлита вся кровь отца Дайера. Взгляд следователя застыл на стене за кроватью, где убийца кровью отца Дайера вывел слова:

ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА

Когда солнце уже почти скатилось к горизонту, стало ясно: тайна зашла так далеко, что не поддавалась никаким разумным объяснениям. В полицейском участке Райан докладывал Киндерману о результатах лабораторных исследований. Они провели сравнительный анализ отпечатков пальцев. Следователь недоумевал.

– Вы что же, хотите сказать, будто эти убийства совершил не один, а два человека? Два разных человека? – допытывался он.

Отпечатки пальцев в исповедальне и на бутылочках не совпадали.