Корабль ночи - Роберт МакКаммон Страница 53

Через несколько секунд он оказался у двери старого дока.

Кокран посветил фонариком: тот, кто заколотил ее, потрудился на славу. Сегодня ночью туда никто не влезет. Он осмотрел стену, ощупал острием луча гниющие сваи у берега и, убедившись к своему удовольствию, что там никто не прячется, быстрым шагом двинулся в другой конец верфи.

И остановился.

По спине у Ленни пробежал холодок, сердце сильно забилось, и он сглотнул, пытаясь прогнать страх. «Что, черт побери, это…» Он обернулся, выбросив вперед руку с фонариком, словно это было оружие, и стал ждать, не смея вздохнуть, стараясь расслышать что-то вроде… вроде… царапанья.

За дверью что-то скреблось.

Крысы. Запертые в доке крысы старались выбраться наружу.

И тут, на глазах у Ленни Кокрана, дверь медленно прогнулась кнаружи под давлением чудовищной силы. Дерево затрещало, жалобно заскрипело, потом вернулось в исходное состояние. Ленни парализовало, разинув рот в беззвучном крике, он не мог ни шелохнуться, ни двинуться с места, а дверь выгибалась, вспучивалась, больше, больше, со скрипом лезли из пазов гвозди, трещало дерево… Боже! Фонарик запрыгал в руке у Ленни, Ленни никак не мог унять эту дрожь, а когда вытащил револьвер, тот тоже заплясал и не хотел остановиться.

Дверь зловеще заскрипела под действием неведомой силы; послышался резкий треск, похожий на выстрел, и посреди двери появилась трещина, и вниз по старым доскам ширясь побежала расселина с рваными краями.

Изнутри высунулась корявая скрюченная рука; она пошарила под дырой и оторвала одну из досок, которыми была укреплена дверь.

Кокран попятился, не имея сил бежать. Он поднял револьвер и нажал на курок. В ушах громом отдавалось его собственное затрудненное дыхание.

Но боек стукнул по пустому цилиндру – щелк.

Дверь разлетелась щепками и гвоздями, в проем просунулось с полдюжины скрюченных рук, торивших путь на волю. Кокран снова хотел вскинуть револьвер, но тот показался чересчур тяжелым, да и прицелиться Ленни не смог бы, он это знал, надо было убираться отсюда бежать в деревню сказать им да джамби и впрямь существуют злобные твари спустились на Кокину.

Тут-то одна из тварей, подкравшись к Ленни сзади из темноты, и прыгнула на него, вонзила зубы ему в шею, захрустела позвонками. Другая ухватила его за левую руку, выкрутила ее, вырвала из сустава. Третья принялась неистово когтить грудь, обнажила ребра и вырвала сердце – кровоточащее сокровище.

Командир стоял в стороне, особняком. Дав своим подчиненным возможность насытиться, Вильгельм Коррин мановением ссохшейся руки отослал их на помощь товарищам.

В небе виднелось слабое зарево. Туда и ехал Стивен Кип.

Кип выехал из дома ранним вечером. Он оставил Майре заряженный карабин, не велел отпирать ни дверей, ни окон, заскочил в контору, взял там второй карабин и канистру бензина и отправился объезжать деревню. Он был возле бухты, когда увидел над верхушками дальних деревьев свет и понял – горит около церкви Бонифация. «Опять вуду? – спросил он себя, когда гнал машину по пустынным улицам. – Черт бы все это побрал!» Перед церковью в круглой яме, выложенной по краю красными и черными крашеными камнями, пылал большой костер. Кип разглядел в нем сваленные кучей обломки досок, обрывки одежды и что– то вроде кусков разбитых церковных скамей. В основании костра ярко светилась горка красно-оранжевых углей, когда Кип вышел из джипа, их жар опалил ему лицо. Он обошел вокруг костра и постучал в дверь. Ответа не было. Раскаленный воздух касался его, точно рука с ярко– красными ногтями. Кип постучал снова, сильно, сердито. Церковные окна, как внимательные глаза, отражали пламя, сквозь щели жалюзи пробивался свет.

– БОНИФАЦИЙ! – крикнул Кип.

И тогда, очень медленно, дверь открылась.

Перед ним стоял Бонифаций в грязной белой рубашке, потный; в каждой капельке пота на темном лице ярко блестел отраженный огонь костра. «Уходите отсюда!» – резко сказал он и хотел закрыть дверь, но Кип уперся в нее рукой и попытался войти.

Церковь заливало красное сияние, населенное стремительным скольжением теней. Многие сиденья действительно были вырваны и пошли на растопку для костров, а в углу стоял топор. На алтаре Кип заметил горшки и странные бутыли, которые помнил по церемонии в джунглях; на стенах висело три или четыре дешевых металлических распятия, а по полу вокруг алтаря были рассыпаны зола и опилки. Кип покачал головой и уставился на старика. На шее у Бонифация висел стеклянный глаз, круглый зрачок горел красным огнем.

Бонифаций задвинул засов на двери и повернулся к констеблю. По его щеке скатилась и упала на пол капля пота.

– Что вы делаете, старина? – спросил Кип. – Для чего костер?

– Уходите! – повторил Бонифаций. – Как можно скорее!

Не обратив на него внимания, Кип пошел к алтарю, разглядывая разложенные там материалы, жидкости в бутылках, что-то темное в черных горшках. Все это атрибуты вуду, припомнил он, нужные для общения с миром духов. Под перевернутым горшком растеклась неведомая маслянистая жидкость; брошенная в стену бутылка алыми мазками расплескала свое содержимое по краске.

– Возвращайтесь домой! – настаивал Бонифаций. – К жене, к ребенку!

– Для чего все это? – спросил Кип, указывая на странные предметы. Он чувствовал, что медленно и неотвратимо холодеет.

Бонифаций открыл рот и замялся. Глаза у него были испуганные и полубезумные.

– Чтобы… держать их… подальше от нас, – наконец очень тихо проговорил он.

– Перестаньте молоть чушь! – сказал Кип, стараясь подавить злость.

– Они… боятся огня. Я пытался уничтожить ее… но теперь это слишком сложно, а я стар и слаб… и очень устал…

– Уничтожить? Кого, черт побери?

Бонифаций хотел что-то сказать, но язык не повиновался ему. Кипу показалось, что старик у него на глазах съежился, стал меньше ростом, словно жизнь вдруг покинула его и осталась лишь бренная оболочка с усталыми испуганными глазами. Бонифаций оперся о сломанную скамью, чтобы не упасть, сел, зарылся лицом в ладони и сидел так добрую минуту. Когда он вновь поднял голову, лицо его было изможденным, тревожным, как будто он услышал чье-то приближение. Глаза старика, дико блеснувшие в красном свете, остановились на Кипе.

– Помоги мне, – прошептал Бонифаций. – Неужели ты не можешь мне помочь…

– Помочь? В чем?

– Поздно… – вымолвил Бонифаций, словно говорил сам с собой. – Вот уж не думал, что они…

– Послушайте, – Кип подошел и встал рядом с хунганом. – Уже погибло два человека… возможно, больше. Я хочу знать, с чем мы имеем дело, и думаю, что вы можете мне это объяснить.

– Лодка, – прошептал Бонифаций. – Исчадье ада. Корабль Ночи. Теперь никто не сможет помочь. Они вырвались на свободу, я чувствую. Они вырвались на свободу, все, и никому не дано загнать их обратно, покуда они не исполнят свое предназначение.