Диагноз смерти - Амброз Бирс Страница 53
Диагноз смерти - Амброз Бирс читать онлайн бесплатно
Миссис Дамелл, его новая мать, жила в Кливленде, штат Огайо. Но ее приемный сын недолго оставался с нею. В один прекрасный день полисмен, новичок, надо сказать, в тех местах, заметил его довольно далеко от дома. Когда он спросил мальчика, куда он идет, тот пробормотал, что «ходит домой». Похоже, он путешествовал и по железной дороге; так или иначе, уже через три дня он был в городе Уайтвилл, до которого, как вам известно, от Блэкбурга не рукой подать. На его одежду еще можно было смотреть без ужаса, но сам он был грязнее грязного. Поскольку о себе он не мог сказать ничего, его задержали за бродяжничество и приговорили к содержанию в Доме Призрения Младенцев, где его перво-наперво помыли.
Но вскоре Джо покинул и Дом Призрения. В один прекрасный день он сбежал в лес, и больше его в Доме не видели.
Затем мы находим несчастного, – точнее, возвращаемся к нему, – когда он стоит под холодным осенним дождем на перекрестке в пригороде Блэкбурга. Здесь, наверное, самое время сказать, что дождевые капли не были на самом деле ни темными, ни липкими; они просто не смачивали его лицо и руки. Джо был страшно, невероятно грязен; можно было бы сказать «живописно», но ни одному живописцу такое не по силам. На несчастном маленьком страннике не было башмаков; его ступни покраснели и опухли, и он, когда шел, то хромал на обе ноги. Что же до одежды… О, вы наверняка не смогли бы ни сказать, что именно на нем надето, ни понять, каким чудом эта рвань на нем держалось. Сами понимаете, он замерз и снаружи и изнутри, а уж сам-то Джо понимал это получше всех прочих. Кто угодно промерз бы насквозь в тот вечер, поэтому, наверное, никто носа не казал на улицу. Как Джо очутился на этом перекрестке, он не смог бы рассказать по недостатку жизненного опыта, даже если бы его вокабулярий превышал наличную сотню слов. Он недоуменно озирался, и если бы кто-то его увидел, он сказал бы, что малец явно не понимает, куда его занесло… и зачем.
Все же Джо был довольно умен для своего возраста; замерзший, голодный и еле способный передвигаться, он решил зайти в какой-нибудь дом. Хотя дома на этой улице стояли довольно далеко друг от друга, выглядели они светлыми и теплыми. Но когда он попытался осуществить свое разумное решение, здоровенная собака начала рваться на цепи, оспаривая это его право. Вконец перепуганный и уверенный – не без основания, надо сказать, – что зверь снаружи охраняет зверей внутри, он поковылял прочь от жилья людского по проселку, по правую руку от которого простирались серые мокрые поля, а по левую – поля мокрые и серые. Полуослепший от дождя, бившего ему прямо в лицо, он шел в непроглядно темной ночи по гринтонской дороге. То есть, в Гринтон она ведет тех, кто минует кладбище на Дубовом Холме. А ведь многие не минуют, и число их с каждым годом прирастает.
Вот и Джо не миновал.
Его нашли там на следующее утро, промокшего, промерзшего, и уже не нуждающегося в пище. Наверное, он вошел в кладбищенские ворота, надеясь найти дом, который не охраняется собаками, и шел в темноте, натыкаясь на надгробья и спотыкаясь о могильные холмы, пока последние силы не оставили его. Он лежал на боку, спрятав в своем тряпье руку, наверное, чтобы согреть ее. Вторая рука была отчаянно грязной, как и одна из щек. Другая же щека была чистой и белой, словно ее поцеловал кто-то из ближних ангелов Божиих. И еще отметили, – хотя и не придавали этому значения, пока тело не было опознано, – что мальчик лежал на могиле Хетти Парлоу. Но могила не разверзлась, чтобы приютить его. Рискуя показаться нечестивыми, скажем, что только из-за этого обстоятельства конец истории нельзя назвать счастливым.
Летом 1874 года дела торгового дома «Бронсон и Джаррет» заставили меня поехать в Ливерпуль. Уильям Джаррет – это я, а Зенас Бронсон был моим партнером. Здесь надо еще сказать, что в прошлом году наша фирма обанкротилась, а вскоре умер и Бронсон – не смог пережить низвержения от богатства к бедности.
С делами я покончил довольно быстро, но вымотался совершенно и решил, что длительное морское путешествие может оказаться столь же полезным, сколь и приятным. Поэтому вместо того чтобы пуститься в обратный путь на одном из комфортабельных пассажирских пароходов, я заказал место на паруснике «Морроу», отплывающем в Нью-Йорк, и на него же велел погрузить самые ценные из приобретенных товаров. «Морроу» был английским торговым кораблем, а это означало, что для пассажиров на нем едва нашлась пара кают. Одна досталась мне, а другая – молодой леди со служанкой, негритянкой средних лет. То, что юная англичанка путешествует в такой компании, показалось мне довольно необычным. Впрочем, вскоре я узнал, что негритянка досталась отцу девушки, что называется, в наследство: в его девонширском поместье гостили супруги из Южной Каролины, и там же они отдали Богу души. Согласитесь, событие уже само по себе достаточно неординарное, чтобы запечатлеться у меня в памяти, даже если бы из дальнейших разговоров с юной леди не выяснилось, что покойного мужчину звали Уильям Джаррет, то есть так же, как меня. Я знал, что кто-то из нашего рода некогда обосновался в Южной Каролине, но не был знаком ни с ними, ни с их детьми.
«Морроу» покинул устье Мерси 15 июня, и несколько дней нам сопутствовали легкий ветерок и безоблачное небо. Капитан – прекрасный моряк, но и только – старался не докучать нам своим обществом, и встречались мы с ним только за обеденным столом. Волей-неволей мы с мисс Джанет Хартфорд – так звали молодую англичанку – познакомились поближе. А правду сказать, мы почти все время проводили вместе. Имея склонность к самонаблюдению, я не раз пытался разобраться в чувствах, которые пробуждала во мне эта девушка, и определить, что за таинственная, неясная, но мощная сила заставляла меня искать ее общества. Увы, я так и не пришел ни к какому выводу. Лишь в одном я убедился окончательно: влюблен я не был. Утвердившись в этом и уповая на ответную искренность, я набрался смелости – помнится, это было вечером третьего июля, и мы сидели на палубе – и полушутливо спросил девушку, не поможет ли она разобраться в этом психологическом казусе.
Она отвернулась и какое-то время молчала. Я уже начал опасаться, что зашел слишком далеко, но тут она подняла лицо и очень серьезно посмотрела мне прямо в глаза. И тут же меня захватило некое ощущение, наверное, самое странное из всех, которые когда-либо касались человеческого сознания. Мне вдруг показалось, что взгляд, устремленный на меня, пришел из какой-то безмерной дали и что вместе с нею на меня смотрит целая толпа других людей – мужчин, женщин, детей, все со странно знакомым выражением на лицах – точнее, что они стоят вокруг девушки и мягко оттирают друг друга, чтобы тоже глянуть на меня сквозь ее зрачки. Парусник, океан, небо – все исчезло. Я не видел ничего и никого, кроме персонажей этой невероятной, фантастической сцены. Потом вокруг меня сомкнулась непроглядная тьма, и лишь немного погодя, как в комнате, где вдруг погасли все свечи, мои глаза стали различать окружающее – палубу, мачты и снасти. Мисс Хартфорд сидела в шезлонге с закрытыми глазами, словно ее вдруг одолел сон; книга, которую она только что читала, лежала раскрытая у нее на коленях. Повинуясь внезапному порыву, я взглянул на страницу и узнал «Медитации Деннекера» – довольно редкий и причудливый опус. Указательный палец молодой леди лежал на следующем абзаце:
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии