Двуликий демон Мара. Смерть в любви - Дэн Симмонс Страница 51

Роберт с точностью до доли секунды знает, когда он сойдет с машины сопровождения, но все же напрягает тело, пытаясь заставить его спрыгнуть чуть раньше. Не помогает. Он делает шаг в то же мгновение, что и всегда.

В считаные секунды он добегает до «Линкольна». Его внимание отвлекается вправо, где кучка женщин выкрикивает слова, которые он так никогда и не смог разобрать. Глен и остальные в машине тоже как по команде поворачиваются вправо. Четыре женщины с фотоаппаратиками «Брауни» что-то кричат пассажирам «Линкольна». Роберту хватает трех секунд, чтобы разглядеть всех четверых и оценить как не представляющих угрозы, однако их лица врезаются в его память сильнее, чем лицо покойной жены. Когда однажды в середине девяностых он увидел сгорбленную старуху, которая переходила дорогу где-то в пригороде Лос-Анджелеса, он сразу опознал ее как третью справа от той обочины тридцать два года назад.

«Давай… прыгай на подножку „Линкольна“!» — командует он себе.

Вместо этого он протягивает руку, точно прощаясь, похлопывает по запасному колесу, прикрепленному к синему «Линкольну» сзади, и возвращается к машине сопровождения. Впереди мотоциклы и головной автомобиль уже сворачивают с Мейн к Хьюстону. Синий «Линкольн»-кабриолет несколько секунд спустя следует за ними, на правом повороте замедляя ход больше, чем головная машина, чтобы не трясти пассажиров на заднем сиденье. Роберт снова ступает на подножку следующей за ним машины сопровождения.

«Посмотри вверх!»

Скользнув взглядом влево, Роберт отмечает, что железнодорожные рабочие столпились на эстакаде, под которую вот-вот нырнет головной автомобиль. Ругнувшись про себя, он думает: «Паршивая работа». Все три автомобиля уже медленно поворачивают влево, на Элм-стрит. Роберт наклоняется в открытый салон машины сопровождения и говорит:

— Железнодорожный мост… люди. — На переднем сиденье командир, Эмори Робертс, уже заметил их и взялся за портативное радио. Роберт машет полицейскому в желтом дождевике на эстакаде и жестами велит ему очистить мост. Тот машет ему в ответ.

— Черт! — говорит Роберт. «Пошел!» — командует он себе.

Синий «Линкольн» проезжает прямо под рекламным щитом «Херц» с огромными часами. Они показывают ровно 12.30.

— Неплохо, — говорит Макинтайр. — Опоздание минуты на две, не больше. Через пять минут мы его привезем.

Роберт следит за железнодорожным мостом. Рабочие отошли от края подальше. Между ними и ограждением стоит коп в желтом дождевике. Роберт, слегка расслабившись, бросает взгляд вправо, на большое кирпичное здание, мимо которого они проезжают. Вышедшие на обеденный перерыв рабочие машут им со ступенек и с обочины.

«Пожалуйста… Господи, пожалуйста… сделай так, чтобы он шагнул сейчас».

Роберт оглядывается на эстакаду. Полицейский в дождевике машет рукой, рабочие тоже. На том же мосту двое мужчин в длинных плащах делают шаг вперед, но не машут. «Детективы в штатском или люди Голдвотера», — думает Роберт. Позади этих мыслей в его мозгу раздается крик: «Беги! Беги быстрее!»

— Полпути к базе. Пять минут до места назначения, — говорит Эмори Робертс по радио Марту.

Роберт устал. Прошлой ночью в Форт Уорте они с Гленом, Биллом и другими парнями за полночь играли в покер. А сегодня еще эта жара… Он встряхивает правой рукой, отлепляя от плеча и спины помокшую рубашку. Роберт слышит, как Джек Реди говорит что-то с другого конца машины сопровождения и смотрит на него. Люди на обочинах машут руками и кричат что-то веселое. Трава здесь куда зеленее, чем в Вашингтоне.

Раздается какой-то звук.

«Беги! Время еще есть!»

«Господи, — слышит он свои мысли, — кто-то из этих чертовых рабочих запустил сигнальную петарду».

Роберт смотрит вперед, видит розовое женское платье, видит, как вскидывает руки Ланцер, высоко подняв локти и прижав ладони к горлу.

Подошвы Роберта касаются земли, когда эхо первого выстрела еще прыгает от стены к стене, как мяч. Он изо всех сил мчится по раскаленному асфальту, сердце колотится. Позади него водитель машины сопровождения нажимает на газ и тут же резко тормозит. В это нельзя, невозможно поверить, но водитель синего «Линкольна» вопреки всем инструкциям и правилам замедлил ход огромной машины. Звук раздается снова. Один из «копов» сопровождения смотрит на свою мотоциклетку с таким видом, как будто та пальнула в него.

Не проходит и трех секунд, а Роберт уже лежит, распластавшись, на багажнике «Линкольна».

Грохочет третий выстрел.

Роберт видит удар, слышит его звук. Копна блестящих каштановых волос на затылке Ланцера исчезает в дымке розовой крови и белого мозгового вещества. Фрагмент президентского черепа, розовый, как мякоть арбуза, взмывает в воздух и приземляется на багажник «Линкольна», прямо на декоративное заднее колесо.

Левая рука Роберта уже сжимает металлическую ручку, а левая нога стоит на ступеньке, когда «Линкольн» наконец начинает набирать скорость. Его нога соскальзывает, волочится по асфальту. Только онемевшие пальцы левой руки соединяют его теперь с мчащимся автомобилем. Он слышит свои мысли, что лучше пусть его разобьет об асфальт, чем он разожмет пальцы.

«Теперь уже неважно, — думает он про себя. — Теперь все неважно».

Невероятно, но женщина в розовом платье вылезает на багажник. Роберт думает, что она хочет протянуть ему руку, помочь забраться в автомобиль, но потом с ужасом понимает, что она всего лишь тянется к осколку черепа, застрявшему в декоративном колесе. Сверхчеловеческим усилием он выбрасывает вперед правую руку и хватает ее за запястье. На миг ее глаза стекленеют, она замирает… и помогает ему забраться на багажник газующего автомобиля.

«Поздно. Слишком поздно».

Роберт толкает ее в забрызганный салон, заставляет лечь в проход между сиденьями. Потом закрывает своим телом ее и того, другого, на заднем сиденье. Беглый взгляд подтверждает то, что он уже понял, когда услышал, как вошла третья пуля.

Теперь машина несется во весь опор, хотя уже поздно. Мотоциклы мчатся впереди, воют их сирены.

«Опоздали».

Роберт всхлипывает. Ветер смахивает его слезы.

Всю дорогу к госпиталю Паркленд он плачет.

В то утро «Хонда» Кэрол оказывается заряжена лишь наполовину — то ли из-за очередного отключения энергии, то ли из-за проблем с батареями самой машины. Кэрол надеялась и молилась, чтобы дело было в отключении. Ей нечем было платить за новый ремонт.

Зарядки должно было хватить ровно на дорогу до работы и обратно.

Направляющее шоссе один-пять забито машинами до полного ступора. Как всегда, Кэрол испытала желание вывести «Хонду» на почти пустую полосу для випов и объехать пробку. По полосе проезжали редкие «Лексусы» и «Аккура Омеги», шоферы со стоическим выражением, на задних сиденьях японские лица, склоненные над бумагами или энергетическими книгами. «Хорошо бы, — думает она, — промчаться с ветерком милю-другую, прежде чем дорожная полиция отключит мне питание и подтянет к обочине».