Анубис - Вольфганг Хольбайн Страница 51

Том так и не появился, чтобы принести обещанный кофе. Но Могенс был не в обиде. Как бы он сейчас ни страшился остаться в одиночестве, это было все-таки лучше, чем общаться с Томом. И не играло никакой роли, что разумом он понимал, что несправедлив к юноше. Однако воспоминания — возможно, и ложные, — которые подсовывала ему разыгравшаяся фантазия, были настолько омерзительными, что в этот момент он просто не мог отнестись к Тому непредвзято.

Он запер дверь, разделся и тщательно, насколько это возможно холодной водой, обмылся. У него не нашлось ничего, чтобы обработать раны, но в этом и не было необходимости: хотя все свое тело он ощущал как один большой синяк — да примерно так оно и выглядело, — однако за исключением четырех еще не затянувшихся шрамов, которые шли длинными полосами от левого плеча через всю грудь, он, похоже, вышел из переделки целехоньким. Даже лодыжка, которая все еще причиняла боль, почти не опухла — по крайней мере, сломанной она не была и даже не была серьезно вывихнута. Может быть, это, как и все, происходившее в подземной палате, всего лишь плод лихорадочного бреда?

Промыв раны, он установил, что они и близко не были столь глубоки, как ощущались. Правда, они горели, но выглядели так, будто их оставили ногти человеческой руки, а не когти мифического чудища. Могенс переоделся — запас его чистой и, главное, целой одежды заметно таял — и прикинул, под каким предлогом будет уместно пойти к Тому, чтобы извиниться и, в первую очередь, поблагодарить, что он снова спас ему жизнь. Но тут снаружи послышался шум подъезжающего автомобиля.

Могенс подошел к окну и от удивления сдвинул брови. На этот раз авто неслось не на такой бешеной скорости, как при первом визите, но это, несомненно, был полицейский автомобиль шерифа Уилсона. И он так же затормозил прямо у хижины Грейвса. Могенсу показалось, что за заляпанным грязью лобовым стеклом он различает вторую фигуру, сидящую рядом с шерифом. Уилсон приехал не один.

Он понимал, что Грейвс вряд ли будет рад его сейчас видеть, и все-таки покинул свое убежище и решительно зашагал в ту сторону. Ему было плевать, как среагирует Грейвс. Про себя он уже решил, что больше не задержится здесь. Вообще было ошибкой приезжать сюда, но еще большей глупостью — доверять Грейвсу. В отчаянном порыве изменить свою судьбу еще раз, он поверил в то, во что хотел верить, и забыл то, что подсознательно знал всегда: все, к чему прикасается Джонатан Грейвс, неизбежно будет испорчено.

Он не ошибся: Уилсон прибыл не один. В то время как он вылезал из машины и напяливал свою нелепую шляпу, открылась вторая дверца, и вышел невысокий хорошо одетый господин с жидкими волосами и очками на носу. Он бы показался Могенсу более симпатичным, если бы не бросил на него косой взгляд, в котором сверкала едва сдерживаемая ярость.

— Шериф Уилсон.

— Профессор, — приветствовал его Уилсон, приложив два пальца к краю своего «стетсона» и одарив скупой, но вполне искренней улыбкой. Его спутник обернулся и посмотрел на Могенса со сдержанным удивлением, которое, должно быть, относилось к его званию. Он не промолвил ни слова, но гнев в глазах поумерился. Могенс ничего не понимал.

Однако задать вопрос он не успел, поскольку в этот момент дверь позади них распахнулась так стремительно, что со стуком ударилась о стену, и выскочил Грейвс.

— Стеффен! — взревел он. Лицо его побагровело от бешенства. — Сколько раз вам говорить, чтобы вы…

Он оборвал себя на полуслове, заметив Могенса, глубоко вдохнул и подчеркнуто спокойным тоном обратился к Уилсону:

— Шериф Уилсон, я требую, чтобы вы удалили этого человека с моей территории. Доктор Стеффен и его коллеги получили категорический запрет ступать на мои земли.

Стеффен собрался резко возразить, но Уилсон взглядом приказал ему помолчать и обратился непосредственно к Грейвсу:

— Это мне известно, доктор Грейвс. И тем не менее прошу вас выслушать доктора Стеффена. То, что он имеет сказать, важно. Также для вас и ваших сотрудников.

Грейвс еще больше скривился, насколько это было возможно, однако проглотил колкий ответ, вертевшийся у него на языке, и позволил себе отрывистый кивок.

— Доктор, — в тоне Уилсона слышалось больше, чем простое обращение, а именно: настоятельная просьба держать себя в рамках и не подливать еще больше масла в огонь. Возможно, Грейвс был здесь не единственным, кто склонен к холерическим припадкам бешенства.