Рыцарь Слова - Терри Брукс Страница 51

— Я знаю.

Они еще долго стояли, обнявшись, а потом она повела Джона в спальню. Они разделись и забрались в кровать, где лежали на прохладных простынях, прижавшись друг к другу. Улица за окном опустела. Все пожарные и полицейские машины, «скорые» и зеваки удалились. Дождь тоже закончился, и воздух был влажным и холодным. Росс обхватил руками гладкое тело Стеф и лежал, прислушиваясь к тихому, бархатистому ритму ее дыхания.

— Я нынче мог потерять тебя, — прошептал он.

— Но ведь не потерял же, — откликнулась Стеф.

— Я боялся этого, — он глубоко вздохнул. — Когда ты исчезла внутри, спасая оставшихся детей, я увидел, как огонь ползет по стене, и был почти уверен, что ты погибла.

— Нет, Джон, — прошептала она, нежно целуя его — снова и снова, — ты никогда не потеряешь меня. Обещаю тебе. Что бы ни случилось, ты меня не потеряешь.

Сон пришел очень быстро — знакомое состояние, которого он предпочел бы не испытывать. Он стоит на южном склоне холмов Сиэтла, наблюдая за горящим городом: орды атакующих вползают сквозь бреши в защитных сооружениях и начинают свой ритуал убийства и разрушения. Он видит битву на высоком мосту, где еще остались последние отряды защитников. Видит башни из стекла и стали, охваченные огнем. Видит, как огонь отражается в водах залива.

И при этом ощущает себя холодным, отстраненным, безучастным ко всему происходящему. Он и сам не может объяснить, отчего это так, но во сне это представляется нормальным, как будто ему это ощущение давно знакомо. Это он, и в то же время кто-то другой.

Он исследует этот феномен и решает: все изменилось еще тогда, когда он был Рыцарем Слова. Сейчас он больше не Рыцарь, но помнит, что был им. Странно, но эти воспоминания бередят ему душу.

Прямо перед ним — горящий Сиэтл. К ночи город прекратит свое существование. Как и вся его старая жизнь. И личность, которой он прежде был.

Вокруг него собрались люди, они в страхе поглядывают в его сторону, когда думают, что Росс их не видит. И правильно боятся: ведь он властен над их жизнью и смертью. Они — его пленники. Пускай боятся: как, мол, он распорядится их жизнью? Ощущение подобного могущества — странное, одновременно приятное и отталкивающее. Росс и сам удивляется: как ему удалось достичь такой власти над людьми?

С длинного, темного пролета моста в пропасть из огня и дыма сыплются тела, словно тряпичные куклы. Он не слышит их криков.

Появляется старик, как это всегда происходит в его сне, он указывает на Росса костлявым пальцем и шепчет хриплым, дребезжащим голосом:

— Я знаю тебя.

— Убирайся прочь от меня, — с отвращением приказывает Росс, не желая слышать дальнейшего.

— Я знаю тебя, — повторяет старик, и странная безумная вспышка озаряет его молочно-белые глаза. — Ты — тот самый, кто убил его. Я был там.

Росс стоит на месте, потому что не собирается поворачивать. Его пленники наблюдают за ним, прислушиваются, ожидают его реакции. Они правильно оценивают его силу. Старик качается, словно камыш на ветру, тонкий, словно палочка, дряхлый, безумный. Его смех наполнен осколками его разрушенной жизни.

— Убирайся прочь! — снова велит ему Росс.

— Волшебник Страны Оз! Ты убил его! Я помню твое лицо! Я видел тебя там, в стеклянном дворце, рядом с Железным Дровосеком, в Изумрудном Городе, в канун Дня Всех Святых. Ты убил Волшебника Страны Оз! Ты убил его! Ты!

Слова затихают, и старик начинает тихо плакать.

— О, Боже, это был конец всему!

Росс качает головой. Ну вот, опять — знакомые причитания. Он уже слышал это, и не раз, поэтому с отвращением отворачивается. Все это в прошлом, а прошлое больше не имеет для него значения. Но старик настойчиво придвигается ближе.

— Я видел тебя. Видел, как ты это сделал. И не мог понять. Он был твоим другом. Для убийства не было причины.

Причина, конечно, была, думает он, но не помнит, какая именно.

— А девушка! — Старик падает на колени, свесив голову, словно побитая собака. — Какая причина была убивать ее?

Росс начинает дрожать.

— Какая девушка?

— Разве ты не мог оставить ей жизнь? Она же пыталась помочь. Она вроде бы знала тебя…

Росс вскрикивает, словно раненая птица, и отталкивает старика. Тот, пошатнувшись, падает в грязь, хватает ртом воздух.

— Заткнись! — кричит ему Росс в ярости и отвращении, потому что теперь-то он все вспомнил — ту часть прошлого, которую попытался похоронить, правду, лежащую в осколках его метаморфозы…

— Заткнись, заткнись, заткнись!

Старик пытается отползти в сторону, но он уже пересек черту, и Росс не может простить ему этого. Он подходит к месту, где несчастный корчится в конвульсиях, будто в ожидании наказания, поднимает тяжелый черный посох и с силой опускает.

Росс так и подскочил в темноте спальни, широко распахнув глаза. Тело сковал ужас. Он с трудом дышал; стук сердца отдавался в ушах. Стеф мирно спала рядом, не подозревая о его пытке. Часы на тумбочке показывали половину шестого. Он слышал мерный речитатив капель по стеклу. Снова дождь.

Джон неподвижно лежал под одеялом, вглядываясь в никуда, вспоминая. Сон был реальным. Воспоминания — его собственными. Он с отвращением зажмурился. Понятно, кто эта девушка. Скорее всего, понятно.

И, впервые с того раза, когда этот сон начал посещать его, Джон испугался, что он сбудется.