Черви - Алекс Граймс Страница 48

– Арина. Может, хоть мне приступить к трапезе? Где он? Прошло уже больше десяти минут. А его все и нет, и нет. Может, он до сих пор на работе.

– Нет, тебе сказала, – сурово ответила Арина, бросая взгляд на часы.

– Может, позвонить ему и спросить, где он пропадает. Скажешь, что подруга с голоду помирает.

– Похудеешь, – кинула шутку Арина.

– Ага, – надувшись, скрестила руки на огромной груди. – Да, шутка у тебя смешная, прямо со смеху можно помереть. И, между прочим, я не толстая и тем более не жирная. У меня широкая кость. И вообще немного жира иметь на теле полезно.

Арина взглянула иронично, смотря на эти большие объемы подруги. Стул под ее весом с тяжестью скрипел.

Входная дверь открылась. Арина вскочила со стула и пошла встречать мужа с работы. А Надя жадно поглядывала на плов и редко бросала взгляд на жареную курицу, стоявшую посредине стола. Рука так и хотела схватить жареную ножку или крылышко.

– Привет, дорогой, – подходя к Борису и целуя в губы.

– Да, салют, – он замер, принюхавшись. – Я думаю о том самом? – с улыбкой произнес он.

– Зайди на кухню, и все сам увидишь.

– Значит, сегодня хороший вечер?

– Ты что, пил? – неожиданно спросила Арина, внимательно смотря на мужа, который улыбался.

– Ну нет. Ты ведь знаешь, я не пью.

– Ты что, был у Юры. Борис? Ты, – Арина с тяжестью вздохнула и ушла на кухню. В один миг все ее настроение пропало.

– Что такое? – спросила Надя.

– Он пьян.

– В стельку?

– Нет. Но пил. Да, да, я знаю, что говорила. Он снова был у друга. А тот всегда любил выпить, сколько его помню.

На кухню зашел Борис с широкой улыбкой на лице. Он чувствовал себя хорошо и был довольно трезвым.

– О, привет. Не ожидал тебя увидеть здесь.

– Я тоже могу про тебя так же сказать. Как дела?

Арина принялась за трапезу. Надя, увидев это, тоже стала запихивать в свой еще очень большой рот плов.

– Ну прости, дорогая. Я давно не видел Юру. Решили, проведем время классно. Ну, немного выпил я пивка. И то там процент алкоголя чуть ли как у не кваса.

– Да тебя от кваса уже прет. Какое, черт возьми, пиво! – Арина кинула ложку на середину стола. – Ты хочешь мне сказать, ты приехал на машине домой? – Борис слегка кивнул головой. – Ты вообще понимаешь, что тебя могли остановить?

– Да меня никто пальцем не тронул бы. Они все знают мою машину. Знают, что не пью. Да, бывает, раз в два года или около того немного выпиваю, но…

– Никаких «но»! Ты ведь мог кого-то сбить. Ты об этом не подумал? – Арину всю трясло от злости. Она не мола поверить, что ее муж так поступил. – Ты ведь головой думал? Нет! А знаешь почему? Да потому что тебе пить лучше вообще не надо. Когда ты выпьешь, ты похож на дурака деревенского из самой глухой глуши страны. На дебила. А если бы сбил кого-то? Представь первую полосы газет и телеканалы по всей стране. Это ведь позор на всю жизнь, – тяжело вздохнув, она посмотрела на Надю, которая, невзирая на крики, спокойно поглощала плов. – Уходи. Прости, что так полупилось. Но мы будем выяснять отношения.

– Как? Я весь день почти ничего не ела. Дай…

– Надя! Уходи. Прости, что так получилось, но кто знал, что так получится.

– Хорошо, но ты будешь должна мне.

Надя встала из-за стола огорченной. Ее так никто не кидал за последнее время. Но так хотелось схватить пару жареных куриных ножек и убежать отсюда. Но, уходя, она напоследок кинула взгляд на стол.

Арина и Борис остались наедине. Борис присел за стол, но не стал притрагиваться к еде. Он не был тряпкой, чтобы не сказать против своей жены пару грубых, но в меру слов, чтобы закрыть ее крик, доносящийся из глотки. Он сам прекрасно понимал, что сделал, и не думал об этом, когда ехал на машине домой. Он просто думал о том, как придет, схватит свою жену за грудь и они отправятся сразу в спальню.

– Ты как маленький ребенок. Как будто не знал, что делаешь. Слушай меня, Борис, прости, что накричала, но послушай меня внимательно. Когда я поняла, что ты пьян, я испугалась. А вдруг ты кого-то сбил или подрался с кем-то. Я не хочу, чтобы ты спился. Ты сам знаешь, мой отец был еще тем любителем пива и самогонки. Вот что самое главное в его жизни было, а на свою дочь плевать хотел до самого гроба, – Арина замолчала, она не знала, что ему сказать. Просто хотелось лечь спать.

На кухне воцарилась тишина. Каждый из них думал о своем. Или делал вид, как Борис. Он хотел только свою жену – и все. Он всегда таким становился, озабоченным молодым мужчиной, которому хочется переспать с женой и провалиться в глубокий сон, где ему будут сняться кошмары. Как всегда. Кошмарная дочь снова вернется к нему. Со словами «Папочка, это ты! Ты виноват во всем».

– Ладно, ешь, я пошла. Я с тобой не разговариваю сегодня. И будешь спать на диване. Усек у меня? – вставая изо стола.

– Может быть…

– Никаких там «может быть». Ты меня понял? А если бы наша дочь это увидела, то что… – слова застряли у нее во рту. Она на долю секунды забыла, что ее уже нет. Долю секунды она думала, что их любимая дочь жива. – Ладно, спокойной ночи, дорогой.

Арина разложила диван и легла и почти сразу заснула, даже не раздевшись. А Борис остался дальше сидеть на кухне, смотря на тарелку плова. Самая большая травма в их совместной жизни – это потеря дочери.

У Бориса до сих пор никак не укладывалось это понимание, как может погибнуть твой ребенок, когда именно ты его создал. Как можно так смотреть на закрытый гроб и понимать, что там твоя дочь, которую оттрахал какой-то мужик. Как можно с этим жить, осознавая, что не сможешь ее видеть. Он всегда считал таких людей самыми настоящими отморозками, которых надо всех расстрелять и посадить на кол.

– Папа, а когда мне можно будет сесть за руль? Я тоже хочу водить машину, как ты, – спросила его дочь.

– Когда подрастешь. Еще маленькая.

Они стояли в большой пробке. Борис никогда не любил в них попадать, всегда какими-то окольными путями пытался их избежать, но иногда даже это не прокатывало. Особенно он не любил сидеть один в машине и ждать, пока исчезнет весь транспорт и откроет тебе путь дальше.

– Ненавижу быть маленькой, – надулась она, скрестив руки на груди. – У моей подруги сестра уже катается на машине. Почему я так долго расту? Скажи, папа.

– Тебе просто кажется, поверь мне. В твоем возрасте мне казалось, что я тоже чертовски медленно расту. Мне хотелось быть высоким, сильным и красивым парнем. Но всему свое время. И знаешь, ты, наверное, не поймешь, но я бы хотел вернутся хоть ненадолго в свое детство.

Борис тронулся с места. Проехав буквально пару метров, снова затормозил.

– Это глупо. Тебе разве так не кажется, папочка. Кто вообще хочет быть маленьким? Когда с тобой обращаются как с маленьким ребенком.