Богиня пустыни - Кай Майер Страница 44

— Мне очень жаль, что я доставила вам столько хлопот, — ответила она и спустилась в своей развевающейся накидке из экипажа. Сан тотчас припустил лошадей, направляя упряжку вокруг дома, в сторону конюшен.

— Хлопоты? — повторил Адриан недоверчиво. — Вы действительно произнесли слово «хлопоты»? Такая погода, что я едва могу вас видеть…

События дня и жуткая погода привели ее в такую ярость, что выяснение отношений с хозяйкой вряд ли смогло бы испугать ее в данный момент. Она спасла маленькому мальчику жизнь, это было все, что имело значение. Она не будет просить за это прощения.

Вместе с Адрианом она поспешила в дом и откинула с лица мокрый капюшон. Йоханнес закрыл за ними дверь на замок. Шум дождя внезапно прекратился. Вместо него ее окутывало мягкое тепло огня в камине, уютный запах дров и старой обивки и бодрила приятная уверенность в том, что она снова дома. В безопасности.

— Фрейлейн Мук! — разрезал тишину голос Мадлен. — Что вы себе только думали, заставляя всех нас так волноваться?

Голос хозяйки звучал более чем раздраженно, прямо-таки гневно, и Сендрин сразу поняла, что лучше всего удалиться к себе и отложить какие-либо объяснения до следующего дня. Но ярость все еще пылала в ней, она была готова защищаться, и таким способом, который на следующее утро показался бы, пожалуй, невообразимым.

— Вы знаете, что произошло? — в ответ задала она вопрос и скинула на руки Йоханнесу плащ с капюшоном. Маленький швейцар недовольно повел носом, заметив, что плащ намочил его ливрею.

— Что произошло?! — резко спросила Мадлен. — Вы исчезли, никого об этом не предупредив, — вот что произошло! На протяжении нескольких часов никто не знал, что с вами случилось, пока Адриан не разыскал конюха, который смог хоть что-то ответить на наши вопросы. Вы покинули поместье без разрешения, более того, в свое рабочее время, — хозяйка глубоко вдохнула, не позволяяᦵ однако, Сендрин вставить и слово. С возмущением она продолжила: — Однако самое плохое во всем этом — то зло, какое вы причинили девочкам. Как вы только могли?

— Я… — заикнулась было Сендрин, но Мадлен вновь перебила ее.

— Я должна была бы вышвырнуть вас прямо сейчас! Да, Мне следует это сделать! Люди, которых сжигают заживо, — это, по-вашему, тема для занятия?

Адриан вмешался в диалог между Сендрин и своей матерью.

— Ты должна дать фрейлейн Мук возможность немного отдохнуть, мама. Я уверен, что она сможет все объяснить.

Мадлен совсем не обращала на него внимания.

— Святые небеса! Если бы здесь был Валериан! Или Тит! — Обычно не в ее привычках было перекладывать ответственность на других. Что бы Лукреция ей ни рассказала, это должно было сильно потрясти Мадлен.

Сендрин спокойно обошла Адриана, чтобы иметь возможность смотреть хозяйке прямо в глаза.

— Я не знаю, что вам рассказали, но вы сначала должны позволить мне изложить свою версию произошедшего, прежде чем выносить приговор.

Мадлен открыла было рот, чтобы возразить, но затем взяла себя в руки. Она молча кивнула Сендрин и дала Йоханнесу указание разжечь камин в ее будуаре.

Вскоре после этого они вошли в личные покои хозяйки дома, освещаемые камином и двумя светильниками в рост человека. Будуар был небольшой комнатой, приблизительно шесть на шесть метров, и примыкал непосредственно к спальне Мадлен. Над камином висела акварель с изображением белой горной вершины. Вероятно, это были Альпы, а не какой-нибудь африканский массив. Вокруг огня стояли полукругом несколько кресел в чехлах, связанных крючком. Возле них стоял круглый столик для игры в карты, и еще один, побольше, — для того чтобы пить кофе с пирожными; кроме того, в комнате находилось несколько полок с книгами. На потолке была нарисована картина — лесной ландшафт, полный фавнов и русалок; в некоторых местах росписи краска облезла.

Мадлен села в одно из кресел, стоявшее непосредственно у огня, и неопределенно указала на оставшиеся места.

— Присаживайтесь.

Сендрин знала, что это было неумно, но все же отказалась:

— Я лучше постою и постараюсь сделать свое сообщение как можно более кратким.

Адриан, тоже присутствовавший в этой комнате, сделал успокаивающий жест и поспешил к ней на помощь.

— После такой поездки и при подобной погоде это неудивительно. Я уверен, что моя мама поймет вас.

Мадлен бросила на него острый взгляд, затем обратилась к Сендрин.

— Рассказывайте.

Таким образом, Сендрин рассказала ей о том, как близнецы пригласили ее отправиться с ними к деревне. Она не спешила упоминать имя Софии; позже она подумает о том, хочет ли она, чтобы госпожа предприняла какие-то шаги против женщины, подстрекавшей Лукрецию на этот поступок. Ей казалось несправедливым перекладывать свою вину на другого человека, даже если она знала, что София была виновата по всем статьям. Вместо этого она рассказала о расправе, учиненной над семьей санов и о том, как она защитила сбежавшего мальчика. Она согласилась, что, вероятно, было ошибкой не поставить в известность о случившемся Мадлен, но объяснила свои действия страхом за судьбу малыша, пока он не оказался на достаточном расстоянии от поместья. Наконец, она рассказала, как доставила мальчика в поселение санов в Виндхуке, опустив, однако, при этом какую-либо информацию о Кваббо.

Разумеется, она сообщила о священнике Гаупте и о том, что он одолжил ей плащ.

Когда прозвучало имя бывшего священника, Мадлен и Адриан обменялись длинными взглядами. Сендрин немедленно пожалела о том, что упомянула о священнике, но было уже слишком поздно идти на попятную.

Сендрин говорила почти полчаса, пока не закончила свой рассказ. Осознавая, что вряд ли получится ограничиться коротким сообщением, она через некоторое время села в кресло, почти против своей воли, и теперь была этому рада. Долгий рассказ утомил ее.

Мадлен внимательно слушала, в то время как Адриан пытался читать по губам каждое ее слово. После того как Сендрин закончила говорить, оба некоторое время помолчали. Только потом Мадлен заговорила:

— Если бы повсюду в стране не бушевали восстания гереро, ваши действия, фрейлейн Мук, пожалуй, можно было бы простить. Однако теперь я не могу принять тот факт, что вы рисковали благополучием всех нас ради жизни туземца. Как знать, может, эти люди именно сейчас, прямо в этот момент, собрались все вместе в деревне и решают напасть на поместье?

— Я так не думаю, — бросил Адриан. — Саны — мирные люди, и они контролируют тех немногих гереро и дамара, которые живут в деревне.

— Они сжигают людей, — возмущенно парировала Мадлен. — Их ты называешь мирными?

— Их вера не имеет ничего общего с мятежом. Они убили эту семью, так как чувствовали угрозу для себя, и тебе не хуже, чем мне, известно, что это произошло не впервые. Но здесь, в доме, мы им не угрожаем. Наоборот, мы помогаем им, оплачивая их работу.