Пария - Грэхем Мастертон Страница 42

После полудня налетел ветер. Погода постоянно ухудшалась, и наконец в три часа дня, когда поднялись волны и струи дождя начали хлестать по окнам рубки, Дан Басс вызвал на поверхность Эдварда и Джимми и сказал им, что на сегодня все.

Они старательно и систематически обыскали дно под нами, но ничего не нашли, никакого углубления в дне, которое могло бы служить свидетельством того, что в этом месте под илом лежит корабль. Дан сказал мне, что если естественное приливное течение встречает какое-то препятствие, то, обходя его, оно должно ускориться, поскольку вода не является жесткой средой; под влиянием этого же ускорения возникают и завихрения, которые проделывают в дне океана яму. Поэтому даже полностью погребенный в иле корпус корабля оставляет четкий след присутствия, призрачное отражение в илистом дне.

Но сегодня ничего особенного замечено не было. Только крутые илистые склоны, которые постепенно, отлого спускались, исчезая в глубинах Салемского пролива. Только рыбацкие сети, части такелажа, заржавевшие автомобили и гниющие лодки.

Эдвард взобрался на палубу и сбросил с себя комбинезон. Его окаймленные бородой губы были синими от холода, и он весь трясся.

— Не повезло? — спросил я его.

Он покрутил головой.

— Никого и ничего. Но мы можем сюда вернуться завтра. Нам осталось еще проверить восточное направление.

Форрест, который отказался от погружений около часа назад и теперь сидел в рубке, одетый в джинсы и толстый свитер-водолазку, заговорил:

— По-моему, мы топчемся на месте, Эдвард. Наверняка уже пора воспользоваться эхозондом.

— Эхозонд ничем нам не поможет, пока у нас не будет уверенности, что мы приблизительно знаем расположение затонувшего корабля, — запротестовал Эдвард. — Кроме того, наши возможности взять оборудование напрокат не слишком велики, особенно если получение первых результатов следует ждать не раньше, чем через шесть или семь месяцев.

— Могу помочь вам в финансовом отношении, — вмешался я. — Парой сотен, если вас это устроит.

— Что ж, благородное предложение, — сказал Эдвард. — Но наша самая большая проблема — это время. Мы можем нырять только по выходным. При таких темпах мы будем искать „Дэвида Дарка“ целую вечность. Мы ведь уже ищем его больше года.

— А разве нет никаких документов, которые могут содержать какие-то указания о месте, где утонул корабль?

— Ведь знаешь же сам, как все было. Эйса Хаскет проследил, чтобы каждое, даже самое незначительное, упоминание, касающееся „Дэвида Дарка“, было уничтожено из реестров.

— А что с библиотекой Эвелита? Может, там можно что-нибудь найти, как ты думаешь?

— В библиотеке Эвелита? Наверно, ты шутишь. Шутишь, правда?

— Я вообще не шучу.

— Ну так вот что я тебе скажу, Джон. Старому Дугласу Эвелиту должно быть сейчас лет восемьдесят. Я видел его только один раз. Теперь он вообще никуда не выходит из дома. Более того, он никого к себе не пускает. Он живет со слугой, индейцем из племени наррагансет, и какой-то девушкой, которая, возможно, приходится ему внучкой, а возможно, и нет. Все питание им привозят на место и оставляют в сторожке в конце подъездной аллеи. Меня бесит, когда я думаю о всех тех бесценных исторических материалах, которые этот старик не хочет выпускать из рук, но что я могу сделать?

— Пари, что ты уже пытался туда забраться, — сказал я.

— Пытался! Писал, звонил, лично приходил пять или шесть раз. Но каждый раз — вежливый отказ. Мистер Эвелит сожалеет, но его частная библиотека закрыта для исследователей.

„Алексис“ как раз сворачивал в сторону пристани Салема. Флаг погружений был спущен и снят. Корма лодки вздымалась и опускалась на волнах. Дан напевал матросскую песенку о „Легкомысленной Салли“, для которой „любовь моряка… это детская игра“.

— Может, нам стоит попробовать в отношении Эвелита другой подход? заметил я. — Может, нужно было что-то ему предложить, вместо того, чтобы о чем-то просить?

— А что я могу предложить такому человеку, как Эвелит?

— Ведь он же коллекционер. Ты мог бы предложить ему какую-нибудь древность. У меня в лавке есть письменный прибор, который возможно принадлежал одному из судей, принимавших участие в процессах над ведьмами, некому Генри Геррику. Во всяком случае, на нем есть инициалы „Г.Г.“

— Возможно, ты придумал правильный способ, — вмешался Джимми. — Во всяком случае, попробовать стоит. Такие люди, как Эвелит, скрываются от мира потому, что воображают, будто каждый думает только о том, как бы посягнуть на его собственность. Обратите внимание, как Эвелит продает свои картины: анонимно, чтобы никто не мог проследить, откуда они берутся.