Ритуал - Маркус Хайц Страница 42

Малески смахнул со лба пот, капавший ему в глаза. Темные пятна на спине, на груди и под мышками кафтана свидетельствовали, что молдаванин почти совсем обессилел. Но он и не думал сдаваться и посмотрел вслед Жану и Жаку.

— Вдвоем им с бестией не справиться! — обратился он к толпе, пробежал пару шагов и еще раз обернулся. — Чего вы ждете? Если мы сегодня ее не поймаем, завтра она снова начнет убивать, и тогда это будет кто-то из ваших детей!

Он разжигал самые худшие их страхи, и действительно первые несколько человек вновь пустились рысцой. Но слишком много времени потребовалось, чтобы вся толпа пришла в движение. Прищурившись, Малески всматривался вдаль. Лесник и парнишка достигли березового леса и вот уже скрылись за первыми деревьями.

Жан задыхался от бега, легкие у него горели, и колотье в боку однозначно давало понять, что его стариковские ноги не слишком долго выдержат темп молодого Жака Дени. Парнишка бежал среди деревьев шагах в пятидесяти впереди лесника, практически летел через редкий лесок, и казалось, ничто не остановит его бега.

— Погоди! — крикнул Жан. — Ты превратишься в легкую добычу!

Но Жак его не слышал.

«Кто появится перед нами? — вот какой вопрос непрестанно бился в голове у Жана Шастеля. — Пьер или истинная бестия?»

Возможно, спасение его сыновей близко так, как не бывало ни разу за последние месяцы.

И тут ему вспомнились слова палача. Серебряные пули! Он не зарядил серебряные пули! Все его тело обдало жаром, и, тем не менее, он — насколько удалось в горячке мучительной погони — принудил себя образумиться. Жан вспомнил первую встречу с оборотнем в Виварэ, когда Антуан обезглавил луп-гару, выстрелив в него из мушкета. Нет, в серебре он не нуждается, если только сумеет одним выстрелом начисто снести череп твари с ее безобразного тела.

Лес поредел. Сквозь деревья Шастель уже различал в отдалении немудреные крестьянские домишки, к которым, по всей видимости, направлялась бестия, чтобы разорвать следующего ребенка.

Оставив позади лесок, Жан, задыхаясь, выскочил на луг и остановился в высокой траве, покачивающейся на теплом майском ветерке. Жак был уже на пол пути к деревне, вокруг него кружили собаки. Звенели женские крики.

— Жак! — выдавил Жан. — Подожди же…

И вдруг из травы рядом с молодым человеком встала бестия и прыгнула на него.

В этот момент Жаком Дени руководила ненависть. Вместо того чтобы спасаться бегством, он увернулся и ткнул ее штыком.

Впившийся в плечо клинок едва ли помешал бестии, которая, фыркая и ворча, бросилась на врага и повалила его наземь.

Волкодавы с лаем носились вокруг дерущихся, но в схватку не вступали — очевидно, Данневали натаскали их так, чтобы те загоняли добычу, но не нападали на нее, а сейчас это грозило обернуться погибелью для молодого Дени.

Жан поднял мушкет наизготовку и подбежал поближе, надеясь, что сможет спустить курок, но человек и бестия схватились в смертельной схватке, катались по земле, и выстрелить было невозможно. Несколько в стороне, в примятой и окровавленной траве, лежала тяжело раненная молодая женщина. Глаза у нее были широко раскрыты, и она орала, не переставая. Невзирая на преследование, бестия снова нанесла удар.

— Держись!

Он приладил штык под дуло мушкета и ударил им луп-гару, который с воем отпрыгнул и уставился на лесника горящими глазами. Для Жана не осталось больше сомнений: перед ним был не его сын Пьер, а истинная зачинщица всего зла.

— Ага, узнала меня? — тихо спросил он и закрыл своим телом Жака, которому удалось увернуться в схватке от зубов и когтей. — Давай, напади на меня, адская тварь, чтоб я снес тебе голову с плеч.

Тем временем в Марсиллаке заметили, что происходит на лугу. Все в окрестностях знали бестию по описаниям, и потому крестьяне похватали нехитрое оружие и сбежались помочь охотникам.

Заметив их краем глаза, Жан выругался. Если ему нужна драгоценная кровь, нужно поспешить. Он взвел курок мушкета и прицелился с бедра, чтобы не спугнуть бестию, прицеливаясь обычным способом.

Омерзительная голова твари повернулась к людям Марсиллака, а после — к опушке леса, из которого выбежали Малески и остальные. На глазах у лесника она изготовилась и решительно прыгнула, переносясь на пять шагов — за пределы круга беснующихся собак. Она знала, что численный перевес на стороне людей, а потому предпочла спастись бегством. На всех четырех ногах тварь бросилась наутек.

— Нет! — в отчаянии взревел Жан, быстро прицелился и разом выстрелил из двух стволов.

Пули вонзились в лопатку и в шею твари, сила свинца отбросила бестию в траву. Как раненый человек, она поползла на брюхе, но дыры в ее шкуре уже затягивались.

— Ты от меня не уйдешь!

Огромными шагами он бросился к ней, держа мушкет со штыком как пику.

К бестии вернулись былые силы, и, когда Жан уже почти настиг ее, она, поднявшись на лапы, отпрыгнула снова. На обычной охоте он бы ее достал, но его ноги словно окаменели после напряженного преследования, и потому с каждым шагом бестия уходила от него все дальше.

В ярости он швырнул мушкет. Штык по самую рукоять вонзился в спину луп-гару… и выскользнул, оставив глубокую рану, которая в мгновение ока перестала кровоточить и исцелилась столь же быстро, как и раны от выстрелов.

— Нет! У меня должно получиться! Ты…

Жан споткнулся о кротовую нору, покачнулся и, тяжело рухнув в траву, проскользил по ней еще два шага. Он уже хотел было вскочить снова, но обнаружил, что тело ему больше не повинуется. Со стоном он вжался разгоряченным лицом во влажные стебли, измученный до смерти и впавший в отчаяние, а волкодавы Данневалей с лаем пролетели справа и с лева от него, чтобы снова взять след бестии.

Охнув, Жан перекатился на спину и уставился в небо, вокруг пахло бестией. Так близко… и снова улизнула! Малой толики крови на штыке, конечно же, не хватит, чтобы сварить противоядие.

— С вами все в порядке, мсье Шастель?

Небо над ним застило побагровевшее лицо Малески. Пенсне криво сидело у него на носу, дужка между стеклами начала ржаветь от пота.

— Поздравляю, вы спасли жизнь молодому человеку и девушке!

Он протянул руку, чтобы помочь леснику подняться, и от Жана не укрылось, что вид у него странно довольный.

— Не могу разделить вашу радость, — раздраженно отозвался лесник, принимая помощь. И вот он уже стоял рядом с молдаванином, которому явно было неловко, что его чувства так легко читались по его лицу. — Она снова станет убивать, но вы выглядите так, словно мы раз и навсегда ее прикончили.

— Нет, вы неверно меня поняли, — умиротворяюще возразил Малески. — Просто… Я рад, что с вами ничего дурного не случилось.

Он быстро повернулся на звук: внимание всех привлек громовой топот копыт.

Из березового леса вывалились Данневали и, остановившись подле Жака, заговорили с парнишкой. Старший из нормандцев признательно кивнул леснику и в знак приветствия коснулся полей шляпы. Младший поднял Жака к себе в седло, а после они уехали догонять собак.