Зачарованный - Алекс Флинн Страница 41

Оставайтесь здесь. Я сам управлюсь с великанами.

Братья Гримм. Храбрый портняжка

Я просыпаюсь от злобного пиканья своего разряжающегося мобильного. Я его выключаю. Здесь все равно нет связи, а Мэг звонила маме из Нью-Йорка.

Восемь утра. Интересно, она провела на дереве всю ночь? Я выглядываю из палатки и вижу мантию. Ее, наверное, уронила Мэг. Я желаю оказаться рядом с ней, хотя до сих пор не понимаю, почему она со мной осталась. Мэг опирается на ветку и смотрит на палатку.

— О!

— Я напугал тебя?

Вначале, кажется, Мэг не хочет отвечать, и я вспоминаю, что она злится. Но потом Мэг показывает вниз:

— Довольно жуткое зрелище, не правда ли?

Сверху я осматриваю погром на земле. Гиганты были здесь если не ночью, то днем. Все перерыто. Купленный мной кулер разломан — впечатление такое, будто какой-то нетерпеливый ребенок раскалывал руками арахис. Повсюду обувь и одежда. Еда исчезла, упаковки от нее разбросаны и свисают с кустов грязными водорослями.

На траве и сосновых иголках следы, по форме которых можно безошибочно распознать четыре гигантские ноги и две задницы. Великаны, наверное, думали, что мы вернемся и они смогут съесть нас.

Мэг смотрит в бинокль.

— Есть что-нибудь? — спрашиваю я.

Она качает головой и передает его мне.

Я тоже ничего не вижу, даже вдали.

— Может, нам спуститься? — говорю я.

— Ты уверен?

Я не хочу ей отвечать, поэтому притворяюсь, что не слышу вопроса. Я загадываю желание…

…и приземляюсь на след ноги раза в три крупнее моей. А в каждом из отпечатков от огромных задниц я мог бы удобно улечься (не в том смысле, что я об этом мечтаю).

— Убить такую громадину может только кто-то настолько же крупный, — говорю я.

Мэг изучает след от руки размером с лужу, но после моих слов поднимает голову.

— Ты знаешь, а ты прав.

Она усмехается, наверное довольная, что я сдаюсь.

— Не злорадствуй.

— Злорадствовать? Кто злорадствует? У меня есть идея.

Через час мы возвращаемся из «Уинн-дикси» с пятью индейками, веревками и мешком камней, которые насобирали еще по дороге туда. Обратно же нам помогла добраться мантия. Индейки тяжелые. Теперь все готово.

— От разговора до дела снашивается много пар обуви, — говорю я.

— Кто это сказал?

— Я не помню.

Пока я все готовлю, Мэг занимает позицию дозорного на дереве. Я понимаю, что те ловушки, которые я обсуждал с Вэнделлом, не сработают, но вот у этой как раз есть шанс. Я кладу индеек в палатку и открываю упаковки, чтобы гиганты почувствовали запах. Потом беру мешок с камнями и забираюсь высоко на дерево, где Мэг осматривает горизонт.

— Пока ничего? — спрашиваю я.

Она качает головой.

— Но они сюда придут. Они ищут еду и знают, что мы здесь разбили палатку, а еще помнят, что ты не такой проворный, как олень, и тебя будет легче поймать.

— Очень смешно, спасибо.

Я представляю, каково это — быть животным, на которого все время охотятся. Последние несколько дней я ощущаю себя кем-то подобным. Наверное, со временем учишься хорошо прятаться. Или погибаешь.

На таком фоне моя обычная жизнь кажется довольно легкой.

Мэг опускает бинокль.

— Ты задумывался о том, что значит быть мужем Викторианы? Ну вот, если бы ты на ней женился, чем был бы заполнен твой день?

— Надеюсь, не придется решатьникаких проблем, — говорю я. — Буду тусить с принцессой.

— И что? Весь день заниматься сексом? Прекрасная жизнь… для Райана. Но мне всегда казалось, что ты хочешь чего-то добиться.

— Сейчас я не могу ничего добиться. А брак с Викторианой не помешал бы мне моделировать обувь. И я не был бы вынужден красть материалы. Я бы стал знаменитостью с хобби. Пишут же некоторые детские книжки или песни.

Но я понимаю, что имеет в виду Мэг. Я помню, что Викториану всегда окружают телохранители, и она должна прятаться в ванной, чтобы хоть на секунду остаться одной, и надевать маску, чтобы пресса не догадалась, какая она на самом деле. Наверное, бывает и тяжело, когда все достается так легко.

А еще я бы скучал по Мэг.

— Может, ты сможешь навещать нас? — говорю я.

— Не думаю, что у меня будет время, — фыркает она.

Мы молчим какое-то время, Мэг изучает верхушки деревьев при помощи бинокля, я делаю то же самое глазами. Постепенно солнце окрашивает небо красным и оранжевым, розовым и золотым, будто его разрисовал кисточкой один из гигантов.

— Хм, — говорю я — жалко, что не взяли колоду карт.

— Давай сыграем в «Четыре правды и одну ложь».

— Что это?

Я устраиваюсь поудобнее.

— Ты рассказываешь пять случаев из своей жизни, а другой человек должен угадать, где ты соврал.

— Но это будет слишком просто. Мы ведь с тобой уже сто лет друзья.

Тень Мэг пододвигается и удивленно смотрит на меня.

— Иногда у людей есть секреты даже от самых близких. А ты при этом уверен, что тебе всегда все поведывают, — ведь ты такой хороший друг!

Тут до меня доходит. Я же не сказал ей, как плохо у нас с деньгами, и скрыл все про Викториану.

— Ну хорошо, почему бы и нет? Только чур я начинаю.

Я стараюсь вспомнить что-нибудь заковыристое, но это нелегко.

— Первый раз я поцеловался, — наконец произношу я. — с Дженнифер Гарсиа в седьмом классе.

— Дженнифер? Бе-е.

Мэг зажимает нос.

— Она довольно хорошенькая.

— Довольно страшненькая. Надеюсь, это ложь.

Мэг ошибается. Я продолжаю:

— Второе: мой отец пропал, когда мне было два года. Однажды он просто исчез. Третье: в восьмом классе я тайно послал валентинку Хэйли Файнберг.