Глаза дьявола - Гапарон Гарсаров Страница 4

Далее шли двери учебных комнат, на которых рыжей краской неровно были нарисованы их номера. Учитывая, что вуз давал платное образование, могли бы не жадничать и повесить хотя бы таблички. Пройдя мимо них, Лавра наконец-то добралась до кабинетов администрации и сунулась в дверь с надписью «Проректор по учебной работе». Там сидел тучный мужчина в фиолетовом костюме, а перед ним на столе красовалась вазочка с шоколадными конфетами.

– Вы можете дать мне нормально пообедать?! – взревел проректор.

– У Вас уже обед? – удивилась Гербер и сверилась со своими часами. – Надо же, всего-то одиннадцать…

– Девушка, Вы меня хорошо слышите? – Мужчина был явно не в духе. – Закройте дверь с той стороны!

– Непременно. Только скажите, где я могу найти Гнесина Константина Анатольевича? Мне велели прийти к нему по поводу работы…

Надменный проректор пригорюнился и убрал вазочку с конфетами в верхний ящик стола.

– Это я, проходите, – неохотно произнёс он и указал на стулья у стены. – Присаживайтесь.

– Добрый день, – обрадовалась Гербер, плотно закрыв за собой дверь.

– Вы на замену Леночки? – уточнил Константин Анатольевич. – Очень хорошо, а то у нас учебный план срывается без этой чёртовой истории. Вы ведь аспирантка Коливина, так?

– Да, но…

– Пенсионное, медицинское страхование, ИНН имеются?

– Да, но…

– Отлично, тогда пишите заявление. – Гнесин протянул ей пустой бланк, а сам полез за какими-то папками. – Работать будете десять часов в неделю, а в январе, когда у студентов начнётся сессия и каникулы, будете вести занятия у заочников. Условия у нас обычные, оплата почасовая…

– Но у меня нет стажа, – наконец-то вставила Лавра.

– Значит, для Вас это будет неплохой практикой. У нас часто преподают начинающие. Евзеру Ольгердовичу – это наш ректор – конечно, не нравится такое положение вещей. Но что поделать, видные специалисты заняты и не могут распыляться на все питерские вузы. Приходится брать таких, как Вы.

Подумаешь, какое одолжение! Аспирантка недовольно взглянула на его толстое лицо, но сдержалась от комментариев. Будет нехорошо, если она в первый же день не поладит с руководством института. Да и Ивану Пантелеевичу потом достанется.

От мыслей её отвлёк резкий голос из-за спины:

– Константин Анатольевич, нет, я так больше не могу!!!

В кабинет ворвалась всклоченная женщина лет сорока, на ходу поправляя белые кудри. Воздух мигом наполнился пьянящим ароматом каких-то неизвестных духов, но рассмотреть незнакомку Лавра не успела. Та без слов пнула какую-то коробку, стоящую у входа, и в истерике убежала обратно в коридор.

– Хм… Я на минутку, – пробурчал покрасневший Гнесин и поторопился вслед за чудаковатой барышней.

Лавра вытащила из кармана скомканную листовку, чтобы выбросить в мусорную корзину проректора, но из любопытства развернула её. Никаких адресов там указано не было, только длинный возмутительный лозунг:

«Инородцы оккупировали все крупные и красивые города России!

Они занимают квартиры, предназначенные для нас, для БЕЛЫХ.

Дышат НАШИМ воздухом. Ходят по НАШЕЙ земле. Пьют НАШУ воду.

И ничего за это не платят! Они похожи на стаю прожорливых крыс.

А что делают с крысами, всем известно…»

Да, как поступают приверженцы этой идеологии, Лавра знала не понаслышке. И это вызвало в ней очередной приступ праведного гнева. Никакими патриотическими высказываниями нельзя было оправдать то, что совершили бритоголовые минувшей ночью на Песочной Набережной. От возмущения девушка поднялась со стула и со всей решимостью двинулась в коридор, откуда доносились голоса.

Шум был точно не из-за переменки. Занятия продолжались почти во всех аудиториях, кроме одной, в которой и разразился скандал. Поначалу Лавра плохо понимала гневную тираду, которую вещала та странная женщина, что минуту назад прервала её общение с Гнесиным. Но по мере приближения к злополучной аудитории смысл её негодования стал проясняться.

– Вы как хотите, но я сейчас еду в автосервис, делаю полировку, а её стоимость будут оплачивать ваши отмороженные студенты! – почти визжала мадам, стоя перед обшарпанной доской.

– С какой стати? – не понимал Константин Анатольевич, и ребята, сидящие позади него, вновь мерзко захохотали.

– А с такой, что я не приму у этого потока ни одного экзамена или зачёта, покуда мне не возместят все убытки! А уж Вы, уважаемый господин проректор, потом ищите преподавателей, готовых тратить нервы на этих недоумков! Я больше чем уверена, что специалистов по Экологическому Праву Вы найдёте очень не скоро.

– У-у-у, – загудели учащиеся, ничуть не боясь разгневанной преподавательницы.

– Тише, замолчали все! – рявкнул мужчина. – Признавайтесь, кто исцарапал машину Алёны Сергеевны?!

– Да сдалась нам её тачка, – послышались радостные голоса, а следом новый смех.

Аудитория точно издевалась над свирепой дамочкой и нисколько не считала это зазорным, будто вместо преподавателя перед ними ругалась их сокурсница.

– Кто угодно мог там порисовать, – вмешался очередной юношеский голосок. – А сразу на нас валят. Мы чё, самые левые, что ли?

– Ага, нашла лохов, – тут же напали на бедную женщину остальные студенты.

Лавре стало даже жаль Алёну Сергеевну, потому что та никак не могла совладать с наглыми студентами. Но первые впечатления оказались обманчивы. Наслушавшись хамских реплик, женщина расставила руки на поясе и со всей серьёзностью продолжила:

– Значит, так, мои дорогие. Всё, что нужно, я сказала. Решение за вами. Только учтите, что вместе с моим предметом вы обязательно завалите всю сессию. Но деньги за порчу моего автомобиля я всё равно с вас взыщу, только уже через милицию!

Договорив это нехорошее предупреждение, Алёна Сергеевна коварно улыбнулась, кивнула на прощание растерянному проректору и вышла в коридор. Лавра тут же отпрянула в сторону и сделала вид, будто не имеет к их спору никакого отношения.

– Что, подслушиваете?! – воскликнула злая преподавательница. – Правильно! Здесь только этим и остаётся заниматься…

Она гордо подняла голову и зашагала к вестибюлю, громко цокая каблуками. Гнесин тем временем что-то говорил наглым студентам. Кажется, он пытался приструнить их, взывал к совести, грозил отчислением. Да только что им с того? В итоге, Константин Анатольевич вернулся к себе в кабинет с густо красным лицом и бегающими глазами.

– Простите, – пробурчал он дожидающейся его Лавре и поправил коробку, которую пару минут назад пнула нервная Алёна Сергеевна. – Такое у нас бывает, Вы не обращайте внимания. Сейчас все на взводе… Так на чём мы остановились?

Гербер, которая тоже была возмущена листовками, свободно развешанными в институте, хотела поначалу высказать это проректору, но теперь, после скандала, такое желание у неё напрочь пропало. Подумаешь, приклеил какой-то отморозок эту бумаженцию, пока никто не видел.