Стрелок - Игорь Шабельников Страница 4

Задняя дверца уазика открылась, и я выпрыгнул наружу. Знакомая картина, чайный павильон перед господским домом с колоннами и львами. На встречу к нам идут Хозяин, Хмурый и Тайсон.

– Василий Степанович, глянь, это не тот ли гастарбайтер, которого ты разыскиваешь?

– Спасибо, Петрович, тот самый. С меня причитается.

– Разговорчивый пацан, такие вещи рассказывает!

– Я же сказал, премного благодарен, за мной не заржавеет. Хмурый, этого в кутузку.

– В карцер? – спросил Хмурый.

– Нет, не надо, сафари уже завтра. Посади его к Страннику, пусть познакомятся, – Хмурый кивнул Тайсону. Тайсон вновь меня схватил за шиворот, дал затрещину, накинул мешок на голову и поволок проч.

Это была настоящая тюремная камера. Две пары двухъярусных нар, раковина с краном и параша. Маленькое зарешеченное окно на уровне вытянутой руки. Крохотный железный столик, вмонтированный в стену под окном. Тусклая лампочка над дверью. Какой-то мужик лежит на нарах. Тайсон тычком в спину втолкнул меня в камеру. Я зацепился ногой за порожек, не удержался на ногах, упал и ободрал руки о цемент пола. Железная дверь захлопнулась. Прежде чем я опять сбегу, я убью Тайсона!

Мужик подхватил меня под руку и помог подняться. Какой-то странный мужик! Одет в черную обтягивающую то ли кожаную, то ли прорезиненную куртку и такие же штаны. Водолаз, что ли? Нет, не водолаз, на перилах нар весит черный плащ из такой же ткани. Водолазов в плащах не бывает. Морщинистое лицо, на голове седой ежик волос. Седая щетина покрывает нижнюю половину лица. Живые с прищуром глаза.

– Пацан, ты как? – Дядька усадил меня на нары, – и почему меня постоянно кличут пацаном. Я начал звереть!

– А ты кто такой, «Черный плащ», что ли?

Дядька хохотнул, – Это ты про плащ? Насмешил! Хотя, я действительно – заноза в жопе у некоторых. В разных местах меня называют по-разному. Можешь называть меня «Черный плащ», если хочешь.

– Тебя зовут Странник?

– Откуда ты это знаешь, пацан?

– Я не пацан! Я – Страйкер, – я быстро придумал себе кличку.

– Страйкер, так откуда ты знаешь как меня зовут?

– Хозяин сказал Хмурому, что бы меня посадили в кутузку к Страннику потому, что завтра сафари. Что это значит – сафари?

– Плохи наши с тобой дела, пацан, прости, Страйкер. Сафари – это очень дорогое развлечение для очень богатых людей. Охота на человека. Я полагаю, завтра будут охотиться на нас с тобой, парень. Я, то думал, Пасюк оставил меня в живых потому, что хочет получить за меня выкуп с зоны.

– Странник, я так понимаю – «Пасюк» это «Крыса». Почему такая странная кличка?

– Это не кличка, это фамилия у него такая. В зоне у него была кличка – «Упырь». Жесток и жаден, зона таких не терпит. Но ему удалось обогатиться и уйти из зоны. Он обосновался здесь, в предбаннике зоны. Здесь не зона, здесь ему приволье. Снабжает бандитов оружием, скупает артефакты. Давно надо было с ним разобраться, но всё как-то руки не доходили.

– Подожди, Странник. Какая зона?

– Чернобыльская, тридцатикилометровая зона отчуждения.

– А разве там есть жизнь?

– Есть и жизнь, и не жизнь тоже! Там много чего такого, что и жизнью-то не назовешь. Но эта «нежизнь» живет и развивается. Так, в двух словах, и не расскажешь.

– Ты сказал, что зона тебя может выкупить?

– Ну, в фигуральном смысле – в зоне есть люди кое в чём мне обязанные. Кроме того, есть люди уверенные, что я в долгу не останусь. Но сейчас об этом речь не идет – надо выбираться самим.

– Выбираться куда? В зону?

– В зону, парень, в зону! Там действуют законы зоны. Там у нас будет шанс остаться в живых. А здесь действуют законы Пасюка. При этих законах нам не выжить!

Тут открылось окошко в двери, и прозвучало слово – «Ужин». Странник поднялся и подошел к окошку. Вернулся он с двумя мисками баланды. Поставил их на столик. Я покрутил ложкой в миске, принюхался. Варево отвратительно пахло. Странник тоже покрутил ложку в миске, потом вынул её и стал разглядывать.

– Знаешь, что, Страйкер, пожалуй, мы сегодня ужинать не будем, – он взял свою миску и вылил её содержимое себе на голову. Потом подошел к окну и выбросил в него миску – похоже, полный псих, а кличка у него происходит от слова «странный».

– Приготовься, парень, сейчас я начну бузу, – Странник взял мою миску и вылил её содержимое на голову мне. От такой наглости я вначале опешил, потом вскочил и бросился на Странника. Мы сцепились, упали на пол, покатились, колотя друг друга. Странник заорал: «Помогите, помогите, убивают»!

Открылась дверь камеры. Вбежало два охранника. Нас разняли, хорошо наддав каждому резиновыми дубинами. Нас отбросили в разные углы камеры.

– Что тут происходит?

– Этот придурок выбросил мою миску вместе с ложкой в окно, – нагло обвинил меня Странник.

– Скотина, это ты сам выбросил! – я попытался вскочить и броситься на Странника. Получил ещё несколько ударов дубинки.

– Ублюдки, сегодня останетесь без ужина, – охранник подобрал с пола миску и ложку и вышел из камеры.

– Ещё, какой-нибудь шум, и я отделаю вас, как бог черепаху, – второй охранник погрозил дубинкой и тоже вышел. Дверь закрылась. Мы со Странником сидели в противоположных углах камеры. Я не знал, что от этого психа ещё ожидать. Вдруг Странник улыбнулся, и подмигнул мне.

– Молодец, парень, хорошо подыграл! – Странник вынул из-за пазухи ложку. И когда это он успел её туда заныкать? Странник покрутил ложку между пальцев и начал точить её ручку об бетонныё пол камеры. Вот же сволочь, мог же и предупредить, что весь этот спектакль из-за этой сраной ложки.

Впрочем, с этого момента я Странника зауважал – мужик стоящий. Как ловко он всё разыграл. Я подсел к Страннику и рассказал всю свою историю. Странника удивило одно, что егеря меня не поймали, в течение недели. Обычно на это у них уходит меньше времени.

– Сынок, ложись, поспи, завтра у нас будет трудный день, – сам он сидел на бетонном полу и точил ложку. Я лег на нары, и, несмотря на голодное брюхо, быстро уснул.