Клон Дьявола - Скотт Сиглер Страница 39

Клейтон сдал машину задом с причала, затем проехал занесенную песком отмостку и забрался на дюны. Когда он выбрался на ведущую к дому дорогу, то все еще продолжал смеяться.

9 ноября. Пей, пока не стошнит

Безумие. Тим Фили проработал с Цзянь два года, поэтому был уверен, что распознает безумие, когда увидит его. А как назвать все это? Ну да, безумие.

Менее двадцати четырех часов назад Эрика Хёль вылизывала односолодовый скотч из его пупка. Медленно. Это было здорово. Это было так остро, так весело и так сексуально. Конечно, застрять на заледенелом острове на долгие месяцы совсем не прикольно, но застрять там с отвязной голландской пумой [17]делало пребывание здесь относительно приемлемым.

А потом? Взрывы. Диверсия. Обугленный Брэйди Джованни. Та же самая отвязная голландская пума едва не зарубила Цзянь пожарным топором. Колдинг весь в крови. Гигантский самолет и долбаная секретная база, полная юпперов. Прямо как фильм о Джеймсе Бонде при участии натуральной деревенщины.

И, наверное, хуже всего то, что его наградили обязанностями Эрики.

Надо выпить. Может, отыщется где-нибудь в доме рюмочка-другая, может, даже раньше, чем он найдет оружие, — потому что если ему придется слушать эту не в меру счастливую женщину с бигуди в волосах еще хоть минуту, то он застрелится.

— Это мой любимый вид на весь остров, — сказала Стефани. — С заднего крыльца.

— Да ну? — сказал Тим. — Я б сказал, подходящее название для черного хода.

Стефани рассмеялась. А ее бывший качок-муж — нет. Он сердито зыркнул на Тима, ясно давая понять: «Поосторожней, дубина». Хоть он и не такой огромный, каким был Брэйди, но достаточно крупный. Тим решил быть поосторожней.

То ли в похмелье дело, то ли нет — от вида с просторной веранды у Тима просто перехватило дыхание. Дом был жемчужиной, венчавшей корону запятнанных снегом золотисто-песчаных дюн, полого спускавшихся к берегу.

Крупинки песка вперемешку со снегом мело по ступеням тесаного камня, что вели почти к самому пляжу. Белые шапки сверкали на волнах до самого горизонта. Сотни пенящихся точек непоколебимо стояли под ударами накатывающих волн: убийцы кораблей — гранитные глыбы. В двухстах ярдах от берега торчала скала, поднимаясь на шестьдесят футов над водой.

— А что это за здоровая скала, похожая на лошадиную голову?

— Да она так и называется, Лошадиная голова, — ответила Стефани.

Ну конечно, потому ее так и назвали. Остров Черный Маниту, поэтическое место.

— Идемте, — сказала Стефани. — Еще столько всего надо вам показать!

В конце веранды красовалось широкое, от пола до потолка венецианское окно. Французские двери выходили в просторную гостиную с кожаной мебелью и дорогого вида столами. В центре широкого, красного дерева стеллажа, плотно заставленного старинными томами в кожаных переплетах, — плоская панель большого телевизора. В тон стеллажу — барная стойка: красное дерево с мраморной полкой и медной отделкой — она доминировала в комнате. А позади стойки — слава тебе господи! — хорошо освещенный стеклянный бар с сотнями бутылок.

Тим направился прямиком к нему. Одинокие стаканы выстроились аккуратным рядком на белой салфетке, словно дожидаясь дружеского рукопожатия. Он схватил один из них и принялся рассматривать бутылки на полках.

— Рановато для выпивки, а? — предположил Джеймс.

— Для «Джелло» [18]всегда найдется местечко, большой брат.

Тим обратил внимание, что в коллекции преобладал напиток одной марки и занимал целую полку.

— Ух ты, да здесь «Юкон Джека» в самый раз до второго пришествия! Если, конечно, Христу понравится пить, пока не стошнит.

— Я б вам не советовала его трогать, — тихо проговорила Стефани. — Это все принадлежит Магнусу.

А, Магнусу. Ну, ладно, Тима устроит и что-нибудь другое.

— Мать моя… — проговорил Тим, вытягивая бутылку скотча «Каол Ила». — Иди к папочке.

Он налил себе стакан и выпил одним махом. Огненным шариком напиток покатился вниз. Первый стакан был всего лишь лекарством от похмелья, честное слово. Второй — просто чтоб попробовать.

— Мистер Фили, — обратился к нему Джеймс. — Извините, но нам еще работать…

Тим оставил бутылку на стойке и следом за Джеймсом и Стефани вышел из гостиной. Остальная часть здания буквально дышала высшим классом рубежа веков. Двадцатый век, заметьте, — не чета двадцать первому. Тиковые панели, красное дерево, в каждой комнате — сверкающая хрусталем люстра. В прошлом, несомненно, это местечко было просто райским уголком.

Но ни стиль, ни уют не в состоянии были скрыть возраст здания. Там и здесь покривился пол, кое-где отошли и неплотно прилегали тиковые панели. В каждой комнате либо коридоре были заметны следы косметических ремонтов — налет десятилетий давал себя знать.

— Тридцать гостевых комнат, — сообщила Стефани. — Столовая с кухней и все такое. В подвале — жилье для всей прислуги, сейчас в основном используется как хранилище. Там же — центральный пост управления, но в него нам не попасть, потому что только Клейтон знает код замка. Мы покажем вам вашу комнату и отправимся по своим делам.

Его комната. Классно. Наконец можно будет поспать нормально, а не в этом убогом кресле ВВС, спроектированном маркизом де Садом. Еще пара стаканчиков — и восхитительный сон. Он опустошил свой стакан.

— Мистер Фили, вы мне нужны! — резкий немецкий акцент: голос как кинжал вонзился в ухо Тиму. Сердце ухнуло в пятки, словно его застукали над эротическим журналом родители. Он обернулся и увидел Клауса Румкорфа, стоящего в коридоре, руки в боки. — Мистер Фили! Вы что, пьете?

Тим посмотрел на пустой стакан в своей руке, будто только что увидел его:

— А, это? Нет, он валялся, а я его просто подобрал, я же приличный парень. «Чистота — залог благочестия», так ведь?

— Мы готовы приступить к имплантации, — сказал Румкорф. — Идемте со мной в самолет. Немедленно.

Румкорф повернулся и быстро зашагал по коридору. Стефани пожала плечами и вытянула перед собой руку ладонью вверх. Тим отдал ей стакан и пошел догонять Румкорфа.

9 ноября. Сверхсекретный пароль

Колдинг шел за Сарой и Клейтоном по коридорам особняка, затем вниз по лестничной клетке.

— Джек Керуак любил приезжать сюда на отдых, знаете ли, — сказал Клейтон. — Мы частенько пили с ним пиво.